Я опять плохо спала (мне снились липкие кошмары, которым позавидовал бы какой-нибудь именитый голливудский продюсер или режиссер) и на работу на следующий день пришлепала совершенно невыспавшейся. Мне предстояло отпроситься у нашего главного редактора Петра Егорыча Мартынова - следовало обеспечить себе возможность не появляться на работе несколько дней, пока бабка не закончит с моей помощью заявленное следствие. Обычно Мартынов откликался на такие мои просьбы весьма охотно: еще не было случая, чтобы после оговоренного срока я не принесла ему в зубах сенсационный материал для рубрики «Журналистское расследование».
Петру Егоровичу Мартынову, нынешнему главному редактору, все это прекрасно известно, и в случае надобности он с легким сердцем отпускает меня на пять-шесть дней - попастись в «поисках самостоятельной темы». Именно с такой просьбой я намеревалась обратиться к Мартынову и сегодня, но...
Сегодня в нашей редакции никому не было до меня никакого дела. Все сотрудники «Стобойки», от главного до уборщицы, толпились возле малюсенького кабинетика, который я делила с моей коллегой и подругой Люськой Овечкинои. На лицах «стобоицев» отражалась целая гамма чувств: от простой и понятной черной зависти до независимого «Подумаешь!».
- Что случилось? - спросила я у спортивного обозревателя Генки
Волынкина, когда оставила тщетные попытки проникнуть сквозь толпу.
Генка повернулся, из-за чего я тут же оказалась прижатой к стенке (живот у Волынкина был ого-го, как он сам говорил - «не от пива, а для пива!»), и, взмахнув обеими руками в целях сохранения равновесия, ибо в любое время суток он держался на ногах нетвердо, гордо сказал:
- Овечкина твоя сто тыщ выиграла!
- Люська? Сто тысяч? Во что? - удивилась я.
- В казино!
Я удивилась еще больше. Экзальтированная и маниакально пугливая Овечкина никогда не была завсегдатаем игорных заведений.
- Как же это она?
- Вот мы и пытаемся выяснить!
- Пусти-ка, - я обеими руками отодвинула от себя упругий Генкин живот (Волынкин сделал глубокий вздох и вытаращил глаза) и решительно заработала локтями. Коллеги расступались неохотно, но у меня было безусловное право попасть на свое рабочее место!
Люська стояла посреди нашего кабинетика и робко перебирала тонкими ножками в неизменной мини-юбке. Лица подруги было не видать: как всегда, его полностью закрывали пружинки мелких светлых кудряшек, из которых состояла Люськина прическа.
- Люсенька, ну расскажи же нам, как это тебе так повезло? - допрашивал Овечкину наш главный.
Петр Егорович, все так просто вышло, - счастливо оправдывалась Люська. - Пошла в казино, поставила на «22» - и выиграла!
- Случайность, наверно, - вздохнул кто-то сзади.
- Вот честное слово, честное слово, мне было знамение! Самый настоящий ЗНАК! - воскликнула Люська, встряхивая локончиками.
- Знак! - выдохнула наша ведущая рубрики магии и гороскопов. - Овечкина, ты просто обязана рассказать нам во всех подробностях! Вдруг я тоже получу знак?
Вокруг одобрительно загудели.
- Материал о тебе на первой полосе дадим, Люсенька! - улещивал везучую коллегу Мартынов.
О, он знал, чем можно подцепить тщеславное Люськино сердечко! Ничего она так не желала в жизни, как попасть на первую полосу собственной газеты!
Перехватив ручками в многочисленных браслетах завиточки своих волос, она обвела всех нас сияющими глазами:
- Я расскажу, расскажу! Вдруг и правда кому-то еще так же повезет?!
Голос у нее был тонкий, почти пронзительный, с частыми истеричными придыханиями.
- Вчера, - заговорила Овечкина, чуть не плача от счастья, - такое настроение у меня было - ну, ужасное, я полвечера грустила, поплакала даже... не знаю, о чем - просто не везло в последнее время, ну ни в чем не везло...
«Не везло» на Люськином языке означало, что ее бросил очередной ухажер.
- И вот я, - продолжала Люська, сияя от воспоминаний, - решила пойти погулять - просто так, куда глаза глядят... В семь вечера это было, запомните! Выхожу из дома, иду к остановке... смотрю - подходит троллейбус. Седьмой номер. Запомните - седьмой! Я села, сама даже не знаю, зачем... Проехала семь остановок (слышите? - семь!), вдруг объявляют: конечная. Я вышла. И тут прямо передо мной - казино!
- И что? Ты его, что ли, за знак посчитала? - не выдержал Волынкин.
- Нет! - торжествовала подруга. - Я тогда еще ничего не поняла! Просто так вошла, из любопытства... Хожу между столов, хожу... А этот, как его? Ну, который в «бабочке»...