Из экипажа «Щелкунчика» только Дан Феврие встречался с лемоидами, но это была мертвая колония, кажется, на Белой Пустоши. Зато из состава экспедиции «специалистом по лемоидам» оказался Петр Сунгуров, имевший дело с абсолютно живыми и, надо сказать, вполне боеспособными тварями, полонившими Землю Краузайте и обратившими землян в беспрецедентное бегство.
Между тем изображение «Щелкунчика», передаваемое с зонда, стало совсем крошечным.
- Высота три тысячи пятьсот, - доложил Лодария. - А не пора ли переориентировать зонд на изображение Чомпота?
- Давно пора. И запрашивайте, наконец, маяк на «Аларме» - как-никак, он кувыркался, так что аппаратура…
- Чомпот - планетка молодая, - поспешил прервать его опасения штурман. - Его трясет и ломает беспрестанно, так что не будем все беды априорно валить на лемоидов - может, и дохлых.
Видно было, что об этом втайне мечтают все присутствующие.
Внезапно рубка наполнилась прерывистым свистом, словно кто-то нетерпеливо звал собаку.
- Ага, - удовлетворенно хмыкнул Лодария, - «Аларм» таки отозвался. Хотя почему бы аппаратуре и не работать?
Он нахлобучил шлем и переключил прием на себя. Стало тихо.
- Алармовый компьютер на связи, - доложил Лодария. - Рвется дать метеосводку, словно ничего нег важнее. Принять?
- Попозже, - сказал Тарумов. - Есть ли у него связь с Базой?
Лодария мотнул бородой и начал отстукивать шифр запроса - при общении с компьютерами звуковой код был ненадежен.
- Так… Сверхдальняя связь действует… Последняя проверка была сто восемьдесят часов назад… В настоящий момент нет выхода на ближайшую ретрансляционную зону - помехи.
- Защитное поле «Аларма» можно включать дистанционно?
Лодария немного поколдовал своим ключом, прислушался. Все напряженно ждали - собственные-то генераторы защиты на «Щелкунчике» полетели сразу же после того, как корабль вылез из кометного хвоста. Дьявольский форсаж, а генераторы находились близко от носовой части… Никто из экипажа не говорил об этом вслух, но пока они шли на планетарных, один-единственный метеорит размером в горошину мог покончить с громадой беззащитного «Щелкунчика». Да и экспедиционники, наверное, это знали.
- Поле, оказывается, включено постоянно, - доложил старший связист, - но отсюда управлять им возможно.
- Радиус?
- Радиус… Триста метров.
Тарумов оглянулся на Феврие - что-то странно было, что у разведчика такого класса, как «Аларм», защитное поле ограничивалось таким малым радиусом.
- Ничего, - сказал штурман. - Возможно, радиус был задан с уходящего ремонтника. Пеленг сейчас устойчивый, и посадить нашу посудину прямо под бок «Аларму» - пара пустяков. А там мы сразу прикроемся его защитным полем.
На словах все выходило удивительно легко.
- Добро, - сказал командир. - А пока страховки ради посадим по пеленгу зонд. И самое время поинтересоваться метеосводкой: ведь мы должны сесть так, чтобы и посуда не зазвенела.
Последнее время, наблюдая за Тарумовым, который с каждой командой становился все увереннее в себе, Феврие невольно задавал себе вопрос: а не происходит ли с командиром естественный и неизбежный процесс кажущегося слияния со всем кораблем, когда чутко и чуть ли не болезненно начинаешь чувствовать работу каждого, особенно покалеченного узла, когда дышишь каждым регенератором и чихаешь при каждой пробке в топливном трубопроводе? Штурман знал, что именно так и рождается НАСТОЯЩИЙ командир, но настоящим Тарумов был не создан. И если он и способен был в какой-то степени овладеть кораблем, то он наверняка забыл о людях.
И вот теперь, после ничего не значащих для посторонних слов Феврие понял, что и тут он недооценил своего командира. Тарумов действительно знал, что сейчас самое главное. И, пожалуй, никогда об этом и не забывал. Мягкая посадка. Пуховая посадка. Потому что это необходимо для Лоры.
Словно угадав его мысли, Воббегонг нырнул в люк и минуты через полторы выскочил обратно, как пробка:
- Командир, Гиппократ требует в течение часа сообщить ему о возможном режиме движения. И беспокоится о кислороде…
- Высота зонда? - отрывисто спросил Тарумов.
- Тысяча триста.
- Через час мы будем на поверхности и в полном покое. Феврие снова подумал: не постучать ли по деревяшке?…
- Странные помехи, - сказал вдруг Лодария.
Все разом повернулись к экрану зонда. Действительно, вся его оливковая поверхность была испещрена какими-то растушеванными запятыми. Продолговатая туша «Аларма», обозначившаяся было с нормальной четкостью, теперь оказалась как бы закапанной чернильными брызгами.