- Суточный суммарный выход по всем точкам - две тысячи сто тератонн. Мы рассчитывали на две семьсот, но при этом закладывали двадцатипроцентный запас. Так что по делу сейчас - как раз! - кричал ему в ухо Левкович.
Каких чудовищ пришлось выпустить из недр, каких чудовищ! Сквозь пелену дыма тусклым красным кружочком едва светило солнце. С неба свешивались длинные серые струи. Нечем было дышать.
- Смотрите! Такой была Земля миллиард лет тому назад! - не унимался Левкович.
- А это кончится? - пролепетал Спринглторп. - Вдруг и это не кончится. Вдруг все это…
- Кончится! - кричал Левкович. - Вот выдавит очажок, и кончится. Еще три недельки, и будет тишь да гладь!
- Господин президент, мсье академик, - торжественно заявил капитан Хараламбос, отмывшийся в очередной раз. - Мне, капитану корабля, по морским законам принадлежит право назвать вновь родившуюся сушу. Я намерен воспользоваться этим правом, но поскольку ее создателем являетесь вы, мсье академик, то прошу вас, нет ли у вас пожеланий?
- Ах, вот как! Ну, хорошо. Не откажусь. Я хочу, чтобы хребет именовался хребтом Геофизики. Вот так. А горы можете называть как вам угодно. Они меня не интересуют.
- Решено, - кивнул Хараламбос. - Весь хребет нарекается отныне хребтом Геофизики. А эта гора да именуется Гефестион Бореалис. Я сообщу сейчас об этом по флотилии.
Да, вслед за «Эльпидифоросом», не отходя от него ни на миг, следовал целый флот. Два крейсера, два эсминца, вдали на горизонте - авианосец, несколько подводных лодок в походном положении - только рубки торчат из воды. Военные суда под вымпелами и флагами, ороговевшими от давней боевой славы, с достоинством выполняли приказы своих адмиралтейств: помех не чинить, выражать неодобрение своих правительств одним своим молчаливым присутствием и ощеренностью вооружения. Баркарис был в восторге от такого эскорта. «У нас на борту президент республики. Надо им объявить. Пусть салютуют», - кичливо заявил он, едва только Спринглторп ступил на палубу танкера.
- Я вас прошу, не нужно, - попросил Спринглторп.
- Президент здесь неофициально, - нашелся Дэд Борроумли.
- Как хотите, суперкарго, - пожал плечами разочарованный Хараламбос. - Но учтите, это против правил. И от этого баклажана вы все равно не спрячетесь.
«Этим баклажаном» он именовал пришедший сюда два дня тому назад теплоход «Авзония». Теплоход был битком набит журналистами, фотокорреспондентами и неуемной публикой, собравшейся со всей Европы. На полубаке «Авзонии» красовался транспарант: «ПОДАВИТЕСЬ ВЫ СВОИМИ БОМБАМИ!», на полуюте реяло светящееся полотнище «ХЭЙЯ, ХЭЙЯ, МОЛОДЦЫ!». По нескольку раз в день на теплоходе вспыхивали шумные сражения между полубаком и полуютом. С воплями, хлопаньем петард и метанием гранат со слезоточивым газом. «Авзония» шныряла короткими галсами по всей флотилии, старалась прижаться поближе к «Эльпидифоросу». Стоило кому-нибудь появиться на палубе танкера, на «Авзонии» начиналось неистовство. Ослепительно мигали фотовспышки, десятки радиомегафонов наперебой славили, проклинали, сулили бешеные деньги за интервью и просто разражались дурацкой какофонией. Прошлой ночью кто-то метнул оттуда на «Эльпидифорос» зажигательную шашку. Хараламбос озлился, и теперь, едва «Авзония» ложилась на сближение, он включал вдоль всего борта противопожарные водометы и недвусмысленно наводил их на «баклажан». Подействовало. «Авзония» стала держаться в стороне.
Прибытие Спринглторпа, конечно, не ускользнуло от глаз авзонцев. Теплоход все же не рискнул приблизиться, но вот уже второй час подряд исходил неистовым ни на миг не умолкающим криком.
- Через месяц остров войдет в контакт с горной цепью, - продолжал Левкович. - Это если скорость движения не изменится. У нас тут нет единства взглядов. Я считаю, что скорость начнет убывать недели через две…
Внезапно желтоватую колонну пара на горизонте развалил на две части стремительно вздымающийся черный фонтан. Он рос, рос, и вот верхушка его сломалась, словно ткнулась в невидимый потолок и стала распространяться в стороны, ниспадая по клубящемуся ободу трепещущей черной вуалью. Вокруг фонтана один за другим явились на небе белые концентрические круги, и Спринглторп увидел: от горизонта к кораблю несется ослепительная серебряная полоса.
- Л-ложись! - отчаянно крикнуло ему в уши.