- У американцев ничего похожего я не встречал, - сказал он наконец. - Может быть, посмотреть у японцев? Нужно заказать переводы.
- Нет этого у японцев, - сказал я. - Вы же видите. Если бы такой элемент был, все бы о нем знали…
- Да, это, пожалуй, открытие, - с достоинством признал Игнатий Семенович. - Но как быть с авторством? Если я выполню основополагающие расчеты…
- Впишем всех, - сказал Арсик. - Гешу, вас и меня.
- Я согласен, - сказал Игнатий Семенович.
- Когда будем патентовать, решим этот вопрос, - сказал я. - Во всяком случае, я этим заниматься не намерен, следовательно, никакого моего авторства в работе не будет.
Игнатий Семенович пожал плечами и вернулся на свое место с листками Арсика. Я был вне себя от злости. Только сейчас я понял, как удружил мне профессор Галилеев, подсунув старика. Игнатий Семенович был рекомендован как автор сорока статей и обладатель семи авторских свидетельств. Все эти работы были коллективными Между прочим, фамилия Игнатия Семеновича была Арнаутов. Это обстоятельство позволяло ему, как правило, стоять первым в списке авторов. Тоже немаловажно, поскольку при ссылках на статьи обычно пишут: «В работе Арнаутова и др. с убедительностью показано…» И так далее.
Следовательно, Арсик со своей красивой и остроумной идеей попал в разряд «др.». «Ну нет! - подумал я. - Арсик будет стоять первым, чего бы мне это ни стоило».
Таким образом, Арсик откупился от меня идеей, и я позволил ему заниматься чем он хочет. Бог с ним! Если он хотя бы раз в полгода будет выдавать нечто подобное, его присутствие в лаборатории себя оправдает. Лишь бы он не очень мешал своими разговорами о любви и непонятными шутками. Они расхолаживают коллектив.
Вскоре я уехал в командировку. Все были при деле. Игнатий Семенович раздобыл настольную вычислительную машину и рассчитывал элемент Арсика, сам Арсик возился с установкой, а лаборантки заканчивали мою схему. В лаборатории царил приятный моему сердцу порядок. Я уехал с легкой душой, выступил на конференции и вернулся через три дня.
Когда я пришел в лабораторию, я сразу почувствовал что-то неладное. Было какое-то напряжение в воздухе. Все сидели на тех же местах, будто я и не уезжал, так же тыкал в клавиши машины Игнатий Семенович, но что-то уже произошло. Катя поздоровалась со мной не так, как обычно. Она взмахнула своими ресницами, опустила глаза и пробормотала: «Здравствуйте, Геннадий Васильевич…» А Шурочка тревожно на нее взглянула. Обычно Катя здоровалась сухо, одним кивком. Арсик приветственно помахал мне рукой. Другая его рука, левая, лежала на установке и была обтянута у запястья тонкой ленточкой фольги, от которой тянулся провод к коммутирующему устройству. Помахав правой рукой, Арсик впился в окуляры и отключился от внешней жизни.
- Как дела? - спросил я.
- Мы все сделали, - сказала Шурочка. Катя сидела отвернувшись.
- Молодцы, - похвалил я и подошел к своей установке. Катя вдруг вскочила и выбежала из лаборатории, пряча лицо. Я успел заметить, что глаза у нее полны слез и тушь с ресниц ползет грязноватыми струйками по щекам.
- Что случилось? - спросил я Шурочку.
- Ничего! - вызывающе сказала она. - Это вас не касается.
- Все, что происходит в лаборатории в рабочее время, касается меня, - сказал я. - Если я могу чем-нибудь помочь или требуется мое вмешательство…
- Ваше вмешательство безусловно требуется, - произнес Игнатий Семенович.
Арсик оторвался от окуляров и сказал:
- Игнатий Семенович, не желаете ли взглянуть?
Старик испуганно вздрогнул, замахал руками и закричал:
- Не желаю! Не испытываю ни малейшего желания! Занимайтесь этими глупостями сами! Растлевайте молодежь!
- Ну-ну, уж и растлевайте, - добродушно сказал Арсик.
- Может быть, мне объяснят, что происходит? - сказал я, тихо свирепея.
- Геша, все тип-топ, - сказал Арсик.
Шурочка ушла искать и успокаивать Катю, а я принялся проверять собственную схему. Это отвлекло мое внимание и позволило забыть о случившемся. Но ненадолго. Через полчаса вернулась Катя с умытым лицом. Под глазами были красные пятна. Проходя мимо Арсика, она прошептала:
- Я тебе, Арсик, этого не прощу!
- Катенька, не надо! - взмолился Арсик. - Это пройдет.
- Я не хочу, чтобы это проходило, - твердо сказала Катя.
Я сделал вид, что ничего не слышу, хотя в уме уже строил разные догадки. Потом подчеркнуто холодно я дал лаборанткам следующее задание и углубился в работу.
Вскоре пришла ученый секретарь института Татьяна Павловна Сизова, стала требовать очередные планы, списки статей, заговорила о перспективах и прочее. Между этим прочим она спросила, когда защитится Арсик.