Там тысячи загадок, там скрыты следы многих былых преступлений. Затопление смертоносных грузов, ядовитых отходов производства, практиковавшееся в прошлом веке, тоже являлось преступлением. Его последствия создали угрозу для всего человечества, даже для неродившихся поколений.
В первые десятилетия деятельности КОВОСа свалки бетонных контейнеров с радиоактивными отходами, стойкими ядами, сжиженными ядовитыми газами были врагом номер один. Они обычно располагались на больших глубинах, их местонахождение не всегда было точно известно, а поиск и уничтожение этих чудовищных «посылок» прошлого отнимал множество времени и сил и почти всегда граничил с риском. Большая часть таких «свалок» была ликвидирована еще в первую половину века, однако не исключено, что кое-где они могли и сохраниться. Сейчас они стали еще более опасными, ибо бетонные контейнеры давно отслужили свой век, деформированы громадным давлением воды, разрушены заключенными в ней солями. И если что-либо подобное притаилось на дне возле острова Гуам…
Ив стиснул зубы и попытался сосредоточить все внимание на дороге, которая теперь петляла среди красноватых и черно-фиолетовых скал.
Наконец, преодолев небольшой подъем, вездеход выбрался на узкое базальтовое плато, и тотчас справа и слева за темными зубцами застывшей лавы открылась яркая синева фиордов. Далеко на западе, за синей каймой фиорда Суэйнс, поднимался широкий усеченный конус горы Росса — самой высокой вершины архипелага, почти до подножия покрытой льдами и снегом. Среди покрова снегов темнела чаша огромного кратера.
— Вам повезло! — заметил Ив, притормаживая вездеход, — Росс почти никогда не открывает вершины.
— А вы бывали вблизи его кратера? — поинтересовался Рем, вылезая из вездехода.
— Да. В кратере лед. Я не заметил никаких признаков вулканической активности.
— Как и на остальных вулканах этого архипелага. — Отойдя в сторону, Рем сделал несколько глубоких вздохов, потом закрыл глаза и замер без движения.
Ив подождал, пока он закончит упражнение.
— Горячие источники есть у подножия Центрального плато. Недалеко от геотермической станции.
— Это я знаю, — сказал Рем. — Извините меня, что отключился так внезапно. Сами вы не занимаетесь индийской гимнастикой?
Ив отрицательно покачал головой:
— Только в школе. Потом не хватило терпения.
— А я — всю жизнь. Йога не отнимает много времени, но позволяет постоянно сохранять гибкость мышц и ясность мысли. Есть упражнения, позволяющие снять любую усталость.
Ив подумал, что, может быть, через десятилетия он обратится к этой системе, а пока… Вслух он только сказал:
— Я предпочитаю плавание.
— Тоже неплохо, — согласился Рем, забираясь в вездеход. — Но индийский комплекс надежнее. Особенно высшие циклы.
— А какими циклами овладели вы?
Рем помедлил с ответом:
— Мне удалось подняться довольно высоко по ступенькам этой системы.
— Третий цикл? А может быть, даже четвертый?
Рем чуть заметно улыбнулся:
— Прибавьте еще.
— Неужели пятый? Но тогда вы…
— Мне удалось пройти все ступени. У меня высшая степень приобщения к таинствам йоги.
Ив не смог скрыть изумления:
— Высшая… Признаться, не думал, что ее можно достигнуть за одну человеческую жизнь… в нашу эпоху.
— Именно в нашу эпоху это и стало возможным.
— Вы, вероятно, единственный на Земле.
— Нет. Но нас немного.
— Еще бы… Как же все-таки вам удалось?
— Это совсем не трудно, если заниматься систематически и целеустремленно. Когда-нибудь расскажу вам подробнее… и, может быть, смогу снова вернуть вас к этой системе. Кстати, она мне очень помогла в марсианской экспедиции.
Ив все еще не мог успокоиться:
— Высшая ступень йоги! Значит, для вас нет ничего невозможного. Вы можете читать и мысли, не так ли?
— Иногда, — он улыбнулся, — но стараюсь не делать этого.
— Теперь мне понятно…
— Что понятно? — поднял брови Рем.
— Ваше отношение к людям… К большинству людей.
— Нет, — сказал Рем очень серьезно. — Не в этом дело… Однако не пора ли ехать? Далеко еще?
— Не очень. Поселок за дальним зубчатым мысом.
— Мне приходилось бывать во многих вулканических областях, — заметил Рем, когда красный вездеход снова покатился по плато, — но таких мрачных мест не припоминаю. И это в ясный солнечный день. Воображаю, что творится здесь во время ураганов, прилетающих из Антарктиды!
— Весь полуостров Жоффр таков, — кивнул Ив. — Два цвета — черный и красный. Самое суровое место архипелага. Со стороны океана сплошь высокие скалистые обрывы, как вот эти — под нами. Совсем нет растительности, только черные потоки застывшей лавы да слои красного шлака. Единственный подступ с моря — крошечная бухта Антарктики. И в ней поселок.
— Почему же биологи облюбовали именно эту часть архипелага?
— Здесь занимаются биологией океана. На дне среди прибрежных скал жизнь необычайно богата. Тут сохранились редчайшие представители субантарктической фауны, до которых люди в двадцатом веке просто не смогли добраться.
Дорога круто свернула вниз, к маленькой синей бухте, зажатой в полукольце черно-красных обрывов. На берегу бухты серебристой полусферой лежал поселок биологов — самый южный населенный пункт архипелага Кергелен.
— А памятник там. — Ив остановил вездеход и указал на высокий скалистый мыс, который замыкал бухту с востока.
От черных, окаймленных бурунами скал в синеву неба была устремлена серебристая башня-стрела. Рем некоторое время смотрел молча.
— Это превосходно, — тихо сказал он наконец. — Сколько динамики в спирали тел — людей и дельфинов. Порыв к подвигу передан удивительно зримо. Какой огромный талант.
— Это Теор. Его скульптуры украшают здание Дворца космонавтики. В молодости он провел несколько лет на Кергелене. Но неужели отсюда вы различаете сами скульптуры, Рем?
— Конечно. Вижу очень отчетливо. А вы разве нет?
— Я только знаю, что они там есть. Я ведь не один раз бывал возле самого памятника. У вас удивительная дальнозоркость.
— Нет. Нормальное зрение. Но я умею управлять им.
Красный вездеход все-таки подвел. Он неожиданно остановился примерно в километре от поселка, невдалеке от того места, где ответвлялась дорога на мыс к памятнику. Несмотря на все усилия, включить двигатель не удалось.
— Откровенно сказать, я предполагал что-либо подобное, — заметил Рем, когда стало ясно, что двигатель замолчал всерьез и надолго.
— Предчувствие?
— Просто недоверие к музейным экспонатам. Хорошо еще, что этого не случилось раньше.
— Вызовем электромобиль из поселка биологов?
— Стоит ли? До поселка десять минут ходьбы. Погода превосходная. У вас не очень много дел в поселке?
— На час, не более.
— Тогда идите в поселок, а я прогуляюсь к памятнику и через час присоединюсь к вам.
— Зачем вам ходить пешком, — запротестовал Ив. — Отсюда до памятника не меньше трех километров. Пойдемте со мной, а из поселка за несколько минут доберетесь к памятнику на электромобиле.