К сожалению, привычная чистота университетских дорожек в ближайшем переулке сменялась грязью, вонью и крысами. Вместо величественных зданий вдоль узких улиц тянулись одноэтажные деревянные постройки без окон, лишь отдаленно напоминавшие привычные глазу дома. Тут жили низшие слои населения — беженцы, лентяи и идиоты. Как истинный сарбиец, Труа не понимал, почему нельзя просто взять и снести этот район, очернявший сияющий облик Звездного. От десятка перестроенных домов государственная казна не опустеет, а тем, кто не желает работать и получать образование, по его мнению, было не место в столице.
В одной из таких построек и располагался студенческий магазин. Попасть в него можно было только предъявив бумаги об обучении. Строгий контроль объяснялся специальными «студенческими» ценами на продукты и товары первой необходимости, в среднем все здесь было на треть дешевле, чем в обычном магазине. Как завещал древний философ С Ха, живший в Третьене в 15 веке до нашей эры: «Ученик должен вкусно есть, сладко спать и усердно трудиться, познавая неизведанное». Из-за низких цен на входе всегда толпились нищие, умолявшие купить им еды. Кто-то соглашался, кто-то — как Труа — брезгливо проходил мимо.
Феро накупил продуктов на пятьдесят деревянных[7] (через два квартала тот же набор стоил бы ему все семьдесят!). Своими покупками парень остался доволен, но еще больше он радовался тому, что в кармане оставалось пять лунных. Они еще очень ему пригодятся, ведь на островах Карса — самых отдаленных землях, входивших в Сарбийскую империю, продукты стоили в десятки раз дороже, чем на материке.
Наняв в носильщики одного из верных[8], Феро неспеша направился в сторону общежития. По пути его нагнал запыхавшийся Уфран. От невысокого сарбийца в очках с толстыми стеклами всегда пахло сладкой мятой, точно он только что вышел из душа. Хоть Уфран с Феро не были друзьями, тот то и дело лез к нему с разными новостями. Труа в целом был не против, ведь так он узнавал все одним из первых, но эмоциональность Уфрана его раздражала.
— Ты видел? Ты видел это? — вот и сейчас Уфран взволнованно тыкал газетой в лицо Труа.
Первые пару мгновений Феро не видел ничего, поскольку Уфран судорожно тряс газету, но, наконец, поймав его руку, Труа смог прочесть написанное. В верхнем правом углу жирным шрифтом красовался заголовок: «Врата мира трясет!». Открыв первую страницу, он увидел большую статью, посвященную выступлению Кюрста Брюа, верховного вождя Керции, одной из пяти самых могущественных империй Анхара. Посреди страницы были выделены его слова: «Мы против! Паллиановое оружие нарушит и без того хрупкое равновесие!»
Статья Феро не впечатлила, хотя никто до керцийцев не осмеливался так дерзко критиковать политику Сарбии. Труа вопросительно взглянул на одногруппника, тот казался уж слишком взволнованным, даже пот проступил на лбу, хотя, возможно, причиной была жаркая погода.
— И что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался Феро. — Что будет война?
— Не хотелось бы, — замялся Уфран, устыдившись собственных мыслей и оттого опустивший глаза в пол, но тут же вновь посмотрев на Труа. Уфран считал Феро своим другом, а разве друг осудит?
— С чего им воевать? — пожал плечами Феро.
— Власть и деньги — ради чего еще-то?
— Можно подумать, им мало, — вздохнул Труа. Он искренне не понимал, зачем человеку денег больше, чем тот сможет потратить за свою жизнь. В гробу деньги не нужны. Да и бескрылый плату за вход не берет.
— Если рассматривать психологию по Ли Шану, — начал занудствовать Уфран, — любое стремление человека к власти есть интерпретация его детских страхов, вследствие которых он оказался не способен реализовать собственное эго в раннем возрасте…
— Воу-воу, остановись! — смешливо попросил Феро. Он знал, что если сейчас не остановит парня, то ему придется выслушать всю историю психологии и социологии. И даже дойдя до отправной точки, когда в 1984 году отец психологии Хенса Курстамбо ввел сам термин «психология», он продолжит рассказывать предысторию данной науки и кто его знает, куда зайдет в своих разглагольствованиях. — Ты, кстати, куда на практику едешь? — перевел разговор Феро, отдавая газету одногруппнику.
7
Деревянный — не смотря на название, монеты отливают из бронзы. 100 деревянных = 1 лунному (серебрянные монеты), 100 лунных = 1 солнечному (золотые монеты).
8
Верные — потомки беженцев Вернийской империи, высланные из страны за то, что те в период с 2360 по 2362 гг. вели подпольную антиправительственную деятельность. Верные отличались мощной челюстью и желтоватой кожей, они жили крайне бедно, поэтому были готовы даже носить пакеты за деревянный.