— Хорошо, Мар, займись этим. Я тебе полностью доверяю. Но я вот подумал, правильно ли будет называть ее помазанником? Не стоит ли придумать что-то более подходящее?
— Ваше высочество, став императором, вы будете иметь полное право изменять законы и названия в соответствии с вашим разумением.
— Это я знаю, но все же спрашиваю твоего мнения.
— Я считаю, ваше высочество, что ваша задумка имеет под собой основание, однако в вопросах веры лучше быть аккуратным — и, например, спросить у народа. Даже если сарбийцы не одобрят это предложение, им понравится, что вы обратились к ним за советом. Так при любом исходе вы укрепите свое положение.
— Я приму твои слова к сведению, — Лери прикрыл глаза, — а сейчас оставь меня одного, мне нужно немного отдохнуть и обдумать завтрашний день.
Мар привычно поклонился, хотя принц и не мог его сейчас видеть — и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Остановившись в коридоре, он осмотрелся вокруг и улыбнулся своим мыслям. Завтра этот дворец уже не будет прежним. Но сегодня у старого Мара еще очень много дел…
***
На следующее утро император Сарбии Фели Вери проснулся от странного шума. За дверями его спальни кто-то кричал, люди куда-то бежали, роняли что-то на пол. Потом в коридоре послышались тяжелые шаги, и в опочивальню старого императора в сопровождении четырех охранников ворвался его внук, престолонаследный принц Лери Вери.
— Что происходит? — протирая глаза, недовольно обратился к внуку Фели. — Твое поведение недопустимо!
— Фели Вери, вы обвиняетесь в измене родине! Взять его! — скомандовал Лери, с наслаждением смотря, как меняется лицо деда.
Глава 36
Северные леса Шарака
10 день Белого Лета, 2369 г.
— Успокойся уже, Ишенти, не приедет шаман, — раздраженно прикрикнул на дочь Кашенти, высокий серокожий мужчина лет сорока с темными узкими глазами, и, поправив шерстяную накидку, вышел из урлука[48].
— Но он обещался, — вся в слезах выбежала за ним темноволосая девушка лет двадцати.
Кашенти остановился на краю площадки. Отсюда открывался чудесный вид на горную долину, покрытую бесконечным зеленым хвойным лесом, купавшимся в солнечных лучах.
— Нам придется самим избавиться от него.
— Нет, — испуганно замотала головой Ишенти, — ты помнишь, что писал шаман в посланиях? А сколько наших людей, всего лишь случайно поранившихся об него, нам пришлось сжечь? Это само воплощение Аунти[49]. Что ты сделаешь? Выбросишь его в реку — отравишь рыбу, а отравишь рыбу — отравишь человека. Спрячешь — волк найдет, или дети наших детей откопают. Зло найдет способ вернуться. Ты готов взять на себя такую ношу, отец?
— Ты права, Ишенти, — Кашенти вздохнул, хмуро глядя на зеленые верхушки сосен.
— Чувствуешь? — вдруг настороженно спросила девушка, переменившись в лице.
— Да, ветер поменялся. Сюда кто-то идет. Неси мой лук.
Девушка забежала в урлук и вернулась с небольшим охотничьим луком и колчаном.
— Кто идет? — грозно выкрикнул Кашенти, натянув тетиву и направив острый нос стрелы вниз — на освобожденную от деревьев небольшую площадку сразу под уступом, на котором стоял.
— Не стреляй, вождь, — послышался из-за деревьев знакомый голос. Это был Авенти, воин их племени, посланный за шаманом.
— Кто это с тобой?
— Шаман.
— Я не узнаю его. Что случилось с предыдущим?
— Отправился к своему богу, — вставил на исинте[50] незнакомец.
— Подойдите ближе! — скомандовал вождь.
Из-за деревьев вышли два человека, являвшие собой полную противоположность друг другу. Авенти — низкого роста, коренастый, с узким разрезом черных глаз, весь обросший, с густой бородой цвета горького шоколада. Он был одет в серые выцветшие на солнце лохмотья, а мощные плечи скрывала самодельная накидка из шкуры оленя. Его спутник оказался чисто выбрит, только на голове заплетена светло-русая коса до плеч, издалека сливавшаяся с его молочной кожей. На новом шамане был надет ярко-красный халат и круглая шапочка, едва прикрывавшая макушку.
Ишенти принесла веревочную лестницу. Закрепив один конец за специальные колышки, она скинула другой вниз. Авенти, уже привыкший, ловко вскарабкался по лестнице, а вот гостю понадобилось несколько попыток, чтобы приспособиться и залезть наверх.
— Как я рад вновь видеть тебя, — вождь обнял Авенти.
— И я рад вернуться домой.
Кашенти повернулся к незнакомцу: