— А если я не выполню вашу просьбу?
— Настойчиво советую вам прислушаться к моему совету, — сухо заметил незнакомец и запрыгнул в проезжавшую мимо повозку.
Глава 40
Звездный, Сарбия
21 день Белого Лета, 2369 г.
Шел восьмой день Кубка Дружбы. Все команды уже успели сыграть по четыре матча в своих группах, и можно было подводить промежуточные итоги. В первой группе царило двоевластие феррийского Свиксвелла и вернийского Кани-Имо. Во второй группе лидировал рессарийский МФ Чеквин, до сих пор не допустивший ни единого поражения.
На Кубок Дружбы съехался, кажется, весь Анхар, поэтому часть матчей пришлось перенести из Звездного в Каллисто. Праздник царил не только на футбольных полях, но и за его пределами. Народ, бывший некогда единым, вновь воссоединился на широких Сарбийских улицах. Люди гуляли, обнимались, смеялись, и все стихало только с заходом солнца.
Из правящих семей к началу турнира прибыли только феррийцы. Керцийцы и вернийцы опоздали на сутки. Рессарийцы же и вовсе нанесли лишь краткий визит вежливости, приехав в Сарбию на четвертый день чемпионата — и откланявшись на шестой.
Следуя совету братьев Раши, Лери, не дожидаясь визита делегаций во дворец, сам выезжал приветствовать прибывающих в их резиденции. Он с печальным видом принимал соболезнования по поводу внезапной «болезни» дедушки и пожелания скорейшего выздоровления. Впрочем, эти расшаркивания были лишь соблюдением этикета — искренности в словах престолонаследный принц не чувствовал ни на грамм. Только Мерта Курта, как ему показалось, был действительно удручен состоянием Фели.
Неожиданностью для принца оказался визит короля Липении — Ансвена, приехавшего прямо во дворец и попросившего личной встречи. Застигнутый врасплох, Лери дал свое согласие и отвел гостя в любимый кабинет деда.
— Не ожидал вас увидеть, — заговорил престолонаследный принц, усаживаясь за стол деда, и жестом предлагая гостю сесть в кресло напротив. В этом было какое-то особое садистское удовольствие — вновь и вновь садиться за стол Фели Вери, чувствуя свое превосходство над еще живым предком, считавшим его недостойным трона.
— Как узнал о болезни вашего деда, сразу выехал сюда. Скажите, он и правда так сильно болен, как говорят? — в отличие от остальных, Ансвен даже не старался изобразить сострадание. Лери сразу догадался, что у короля Липении были особые планы на этот визит, но решил не спрашивать напрямую, давая гостю самому перейти к сути.
— Да, лекари дают ему не больше месяца.
— Поэтому я здесь. В наше непростое время очень важно иметь крепкие дружеские отношения с соседями.
— Полностью с вами согласен.
— Что ж… в таком случае я бы хотел предложить вам то, что уже однажды предлагал вашему деду. К сожалению, с ним мы тогда не пришли к единому мнению. Вы же, как современный образованный молодой человек и будущий правитель Сарбии, полагаю, будете более мудры.
— Так чего вы хотите? — устав от лести, перебил его Лери.
— Единой валюты на две страны, — на одном дыхании выпалил Ансвен, — причем бумажной. Собственно из-за разного взгляда на материалы у нас с Фели Вери и возникли разногласия, но…
— У меня к вам встречное предложение, — не дал гостю договорить принц.
— Какое же? — напрягся Ансвен.
— Единая валюта на три страны.
— На три?! — подскочил в кресле король Липении. — Кто же еще?
— Мы, вы и Великая Феррийская империя.
— Разве они согласятся?
— Все договоренности уже достигнуты. Вы с нами?
— Конечно, — обрадовался Ансвен, который не ожидал такого удачного поворота событий.
— Чудесно! Тогда предлагаю пройти в зал и разделить со мной трапезу в знак нашего взаимопонимания.
— С удовольствием!
Они вышли из кабинета, принц что-то тихо сказал слуге, стоявшему у дверей, и повел гостя в столовую.
— Как ваши дела? — поинтересовался Лери, проводя Ансвена по галереям дворца. — Бремя свободы тяжело, наверное?
Ансвен недовольно поморщился. В последние годы экономика Липении стала проседать, цены на импорт жизненно важных продуктов выросли, и он знал, что за всем этим обязательно последует рост недовольства и напряжения в народе.
— Знаете, у каждой страны бывают тяжелые времена, — дипломатично ответил он принцу. — Их надо всего лишь пережить.
— Прекрасно понимаю, что вами движет. Мне как никому другому знакома эта потребность в свободе и признании. Но возможно, пора признать очевидное… наша сила все-таки в единстве…