— Расскажу, — согласилась, не споря, — обязательно рассказу. Только после того, как ты встанешь, умоешься и поешь. И вообще, главное — желание. Если женщина хочет кого-то вкусно накормить, она это обязательно сделает.
— То есть, ты хочешь сказать, что всё это время умела хорошо готовить, но по каким-то причинам, и я даже догадываюсь, по каким, это скрывала? — оба прищуренных серых, как пасмурное небо, глаза пытались просверлить во мне дырку.
Не иначе, как до совести добраться хотели, чтобы разбудить её. Не стоит, она у меня сейчас вообще в летаргический сон впала. И так до самого окончания расследования.
Борьба взглядов длилась еще с минуту, пока брательника просто не предал собственный желудок. Глухое утробное урчание заставило меня похихикать, а его, ворчавшего что-то о каких-то там предателях и коварных дамочках, сползти с кровати и все же пошлёпать в сторону санузла.
Вот и ладненько! А мне пора опять на кухню.
Черт! Чувствую себя замшелой домохозяйкой. Вон, уже и к плите бегу — поскорее накормить добытчика горячим завтраком.
***
— Хочешь сказать, ты…
— Да-да, прошу, — перебила его торопливо, от того ерзая на стуле и с нетерпением ожидая, когда же он прикончит остатки этой чертовой говяжьей печени! — Решила воспользоваться случаем и, руководствуясь твоей вчерашней лекцией о защите и взаимопомощи, попросить подсобить в одном вопросе.
— Кхм… — невнятно прозвучало из-за очередной порции нежнейшего, сдобренного солью и черным перцем кусочка, отправленного в рот, — вообще-то, я имел в виду немного другое.
Я закатила глаза.
— Слушай, чем ты недоволен? Сам же говорил о демонстрации полной лояльности ко мне со стороны семьи, — продолжала увещевать я, — Что может быть более демонстративным и обо всём говорящим, чем полное содействие в проведении расследования?!
Вот уже битый час я как на иголках сидела на кухне и ждала. А время-то ограничено, и оно все так же неумолимо быстро уходит.
Сначала Дронг решил меня позлить и очень медленно принимал душ. Честно, думала уже туда к нему ворваться и вытащить за шкирку. Спасло его от неминуемой расправы только одно — моя природная скромность, которую никакими цивилизациями и их устоями не исправишь. Ну, воспринимала я его, как старшего брата, и все тут. А как можно влетать к голому родственнику в ванную?.. Бр-р…
Вот и я говорю: никак.
Потом он еще минут пятнадцать мучительно долго одевался (уж я-то знаю, насколько быстро он это делает, если не вредничает). И так же долго мостился на высоком стуле перед огромной тарелищей с завтраком. Естественно, пришлось еще подождать, пока он не утолит, по крайней мере, первый голод, прежде чем вываливать информацию.
— В общем, так, — отрезала я, не выдержав напряжения ожидания, — Мне нужна твоя помощь. Если за сегодня не закрою убийцу — о карьере можно забыть. Я, конечно, понимаю, что это твоя заветная мечта, но… Во-первых, я буду глубоко несчастна, если это произойдет, а во-вторых — честь рода, сам знаешь. Не пристало, чтобы всякие мудаки полоскали имя рода Тха с пренебрежением.
И после небольшой паузы, совсем уж несчастно добавила:
— Помоги мне, а? Мне действительно это очень надо.
— Вот с этого и стоило начинать, — ворчливо пробормотал под нос братец, откладывая в сторону вилку, — Говорил тебе уже, Ута: учись просить, а не требовать. Намного большего добьешься.
Покаянно вздохнула и отхлебнула из своей чашки уже почти остывший чай. Кофе почему-то совсем не хотелось.
— А готовить блюда нашей кухни ты все-таки, несмотря на все усилия добиться обратного, научилась, — хмыкнул он, — да еще как — пальчики оближешь! Хорошая жена кому-то достанется.
При последней фразе невольно скривилась и треснула легкий подзатыльник нагловатому свахе-самозванцу.
— Так это твое «да»? — уточнила для верности.
— Да.
— Тогда выдвигаемся, — принялась выталкивать его из-за стола в сторону коридора и входной двери, — твои архаровцы скоро подъедут?
— Они уже здесь, — басовито подхихикивая и направляемый моей строгой рукой, двинулся Дронг.
— Отлично!
Дальнейшее закрутилось неимоверно быстро. Видимо, в этот день госпожа удача была на моей стороне. Но всё по порядку.
***
В пригород мы прибыли расширенной компанией — кроме нашего дружного тандема, «материализовались» практически из воздуха четыре амбала суровой наружности и нашей, уже привычной, тэнквартской национальности.