Теперь же осознаю, что мои вопли о вызванной полиции сыграли не маловажную роль. Убить кого-то из семьи Рха – подписать себе не просто смертельный приговор, а не публичное, только для просмотра своими, колесование со всеми остальными средневековыми пытками вместе взятыми. А уж лишние свидетели процессу убиения и явление полиции – прямая к этому дорога.
Правда, неожиданно спасенный мной индивид тоже не спешил на встречу со стражами порядка. Потому, зачем-то сграбастав пьяноватую меня, сам исчез с места несостоявшегося покушения.
Уже спустя пятнадцать минут мы оказались в неприметной однокомнатной квартирке с обшарпанной мебелью, забитым под завязку деликатесами холодильником и богатым на выбор аптечным шкафом размером два на два. Последний меня особо впечатлил.
«На, обработай» - это первое и, по-моему, единственное членораздельное, что проворчал мне тогда вроде как спасенный мной мужчина, тыкая в руки походной аптечкой уже выуженной из шкафа.
Курс оказания первой помощи мы проходили, так что, что делать со всем этим, я знала. Проблему составило другое. Еще окончательно не проветрившиеся мозги дали какой-то странный сбой. Или хотите, можете назвать это временным отклонением на почве сильного расстройства…
Мне жутко понравилось прикасаться к этому совершенно незнакомому телу. Испорченная рубашка давно валялась разорванной тряпкой где-то в углу комнаты, а я, чуть ли не поглаживая собственными пальчиками местами рубцеватую от старых шрамов кожу, обрабатывала рану антисептиком и накладывала медицинским пистолетом швы-скобы, стягивая края раны и крепя на всякий случай дренаж. Чтобы если и пойдет нагноение, то рану не пришлось бы вскрывать повторно, о чем не преминула доложиться и раненному.
От каждого нового укола мужское тело рефлекторно вздрагивало, хозяин его, тела, чуть морщился, но внимания не обращал, продолжая все так же давать указания по собственному коммуникатору неизвестному мне собеседнику.
Странное у меня тогда было состояние. Где-то глубоко внутри, умом понимала, что стоит поскорее уходить и больше никогда даже попытки не делать встретить этого мужчину. А вот остальная часть меня просила об обратном. Тут и голос природной вредности нашептывал отомстить гулящему любовнику его монетой. И либидо решило высказаться за то, что такое тело грех упустить и не расслабиться… В общем, хмель во мне отыгрывался по полной.
И только этим я могу объяснить растерянность, не позволившую ответить отказом сразу, когда угрюмый, неразговорчивый уже с закрепленной мной повязкой, индивид, отложив комм, повернулся ко мне и… поцеловал.
Крепко так, сладко. Настолько маняще, что растерянность быстро уступила место страсти и я, не придумав ничего лучшего, послала все к черту и решила: «будь, что будет!».
То, что было дальше иначе, как сумасшествием не назовёшь. Мы будто пытались друг другу доказать, что живее всех живых. Вырывая друг у друга каждый стон блаженства и радости обладания, как последнее свидетельство нашего взаимного существования. Иногда доходя даже до более жёстких действий. Розовой, тягучей нежности не было места в этой борьбе. У меня такого даже с Гато никогда не случалось. А уж говорить о его опыте – не стоит...
Ранее утро (скорее даже, остатки уходящей ночи) я встретила под тихое подсасывание уставшего мужчины у себя под боком, с трезвой головой и кучей панических мыслей в ней. Решила последовать самой здравой из них – смыться. Все же связь, пусть и единоразовая, с явно уголовным элементом – не самый лучший старт для карьерного роста будущего шерифа. На поддержку Мих-ала я больше не рассчитывала, потому о собственной репутации забеспокоилась сразу, как только в голове прояснилось от любовного угара.
Стараясь не скрипеть кроватью (хоть и нынешние аналоги наполнителей матрасов не имели ничего общего с пружинами, эта старая рухлядь умудрялась все наши поборушки в постели совсем немузыкально озвучивать), выбралась из-под тяжёлой, просто-таки вдавившей меня в мягкое ложе, мужской руки. Сгребла свои пожитки и разбросанную одежду, пританцовывая от нетерпения и одевая ее в маленьком коридоре у самой входной двери, и попыталась открыть входную дверь.
Попытка оказалась не совсем удачной. Видимо любовный дурман вперемешку с хмельными парами не выветрились окончательно из моей буйной головушки иначе бы сразу сообразила вместе с одеждой взять и ключ-карту хозяина жилища для идентификации у устаревшего, можно сказать древнего, искина. Постучалась тихо об стену в узенькой прихожей, оглянулась на комнату, мысленно чертыхнулась и…