* * *
Я сравняюсь с землёй в покаянном поклоне земном —
пусть узнает нечаянно плоти смиренная глина,
кто в святом алтаре причащается красным вином,
чтоб принять по достоинству яблоко царского чина.
Я спрошу Тебя: где Ты? — и скоро услышу ответ:
— Неужели слепа ты и крови невинной не видишь?
Но ещё над Россией не меркнет божественный свет,
В злую, стылую воду уходит невидимый Китеж.
Нем голодный народ, молчаливы соборы Кремля, —
видно, время не вышло раздаться небесному грому…
Только слышно, как ночью родимая плачет земля
оттого, что идёт самозванец по царскому дому.
Но покуда душа нераскаянной бродит виной,
строит инок молитву, как прочную крышу ковчега,
и в глухом январе над ещё не умершей страной
распускается пряжа белейшего русского снега.
И еловое семя клюют на поляне клесты,
и голодные дети спасаются жертвою вольной,
и монахи во льду вырубают для верных кресты,
чтоб услышали люди торжественный звон колокольный.
* * *
Завершая земные труды,
я хочу напоследок шепнуть:
«Где оставлены были следы,
там и был твой единственный путь».
Я уже понимаю с трудом,
что за жилка дрожит на виске,
и зачем твой единственный дом
возведён на сыпучем песке?
Над землёю плывут облака,
«Быть беде, — говорят, — быть беде:
там, внизу, погребает река
своё тело в солёной воде».
И земли сокрушается кость,
и небес разрушается твердь,
и горчит виноградная гроздь,
потому что предчувствует смерть.
Завершая земные труды,
почему я забыла о том,
что затянется рана воды
на рассвете сияющим льдом?
С голубой незабудкой в руке
Ангел твой над землёй пролетит,
и воскреснет вода в роднике —
и в сиянье себя превратит…
* * *
В который раз отец выходит на дорогу
гречиха зацвела, стеной стоит овёс…
В безмолвии старик приносит жертву Богу,
в груди его щемит, глаза красны от слёз.
А старший сын пасёт вблизи деревни стадо,
он слышит странный шум сквозь блеянье овец,
на сердце у него смятенье и досада —
Он думает: зачем покинул дом отец?
* * *
1.
Сегодня пятница, и жизнь прошла впустую.
В пустом саду качает ветер тую.
Что ждёт тебя — потоп, замлетрясенье,
повальный мор, суббота, воскресенье,
подарок фирмы — телефон мобильный
иль свадебный гудок автомобильный?
2.
Что ждёт тебя сейчас, сию минуту?
Подобен ты не Цезарю, а Бруту,
Преступник Брут, а кто его подельник? —
Бездельник, бородатый понедельник,
который вновь, хотя его не просят,
над воскресеньем ржавый нож заносит.
3.
Сегодня пятница, а будет ли суббота
не знаешь ты, и не твоя забота
сурово добиваться ставки очной
ключа со старой скважиной замочной,
чтобы открыть ту потайную дверцу,
где есть приют измученному сердцу.
4.
А некто в чёрном говорит в пространство,
что жизнь свою мы прожили напрасно, —
болтали, пили, ели мандарины,
устраивали времени смотрины —
и в этот миг любимым изменяли,
и жизнь на смерть, как фантики, меняли.
5.
— Мы ляжем рядом на холме пологом,
нам нечем оправдаться перед Богом, —
ты говоришь, и эту мысль простую,
как эхо, повторяет вхолостую
мой прежний голос, тронутый распадом
живущий меж чистилищем и адом.
6.
Мой прежний голос — грешник и затворник.
Он в узах тела был похож на вторник,
который заключает день вчерашний
в стеклянный шар над Вавилонской башней,
в луну стальную над стеною плача…
…Мой голос плакал, ничего не знача.