В женском туалете никого не было, и я оперлась на умывальник, то открывая кран, то закрывая его. Это помогало мне сосредоточиться. Зачем Уилла дернуло пригласить меня танцевать? Я правда ему нравлюсь, или он сделал это из жалости? Ведь после всего, что я натворила, никто другой из присутствующих здесь никогда бы не решился пригласить меня на танец. И Уилл это прекрасно осознавал. Может, он просто меня пожалел? Как тогда с сэндвичем и домашним заданием по химии? В конце концов он ни разу не сделал никакого намека на нечто большее, а я была постоянно и откровенно груба с ним. Разве после этого я могу ему нравится? Отрицательный ответ напрашивался сам собой, и я почувствовала неприятный укол внутри.
Дверь туалета отворилась, и я поспешно отпрянула от крана, делая вид, что подправляю растрепавшуюся как обычно косу.
Мелькнуло лимонное платье, и Лин приветливо заулыбалась. Она знала, что застанет меня здесь.
— Привет, с рождеством — ответила я улыбкой на улыбку, радуясь, что Лин догадалась последовать за мной сюда. Несмотря на довольно расслабленную атмосферу в зале, мне не хотелось, чтобы ее видели со мной при всех. К тому же, мне казалось, что мистер Честертон постоянно украдкой за мной наблюдает.
— С рождеством, — произнесла она в ответ. Было заметно ей пришлось набраться смелости, чтобы все-таки заговорить со мной.
— Красивое платье, — сказала я. Она слегка покраснела и поблагодарила меня кивком.
Она выглядела такой милой, что мне стало неприятно от того, что я собиралась ей сказать.
— Лин, я не знаю, зачем ты ходишь за мной после школы, — казалось, при моих словах она покраснела еще больше, — но, понимаешь, если тебя кто-то увидит… Тогда тебе повезло, и Джейк тебя не заметил. Но в следующий раз может пройти не так гладко. Вчера, например… — Я нахмурилась и замолчала. Мне даже думать не хотелось, что было бы, если бы Эрик и Дилан увидели еще и Лин. Если тех, кто носит синюю форму, красным было запрещено трогать, то с желтыми они не церемонились. И не скрывали этого.
— Понимаешь, не то, чтобы я не хочу с тобой дружить, — рассуждала я, больше сама с собой, чем со стоящей рядом Лин. — Я бы очень хотела, правда.
Я не обманывала — Лин вызывала у меня симпатию. Она снова покраснела, а в ее глазах промелькнул радостный лучик.
— Но у меня здесь слишком много врагов. Я не хочу, чтобы из-за меня еще кто-нибудь пострадал, — хмуро добавила я. — Поэтому тебе лучше держаться от меня подальше. Я от всего сердца желаю тебе хороших каникул, и еще раз с рождеством.
Стараясь не глядеть на ее потухшее лицо, я вышла из туалета и вернулась в зал. Я сделала то, что должна была, но на сердце почему-то было тяжело. Улыбка Лин была такой искренней, что мне стало ужасно неприятно. Но мы все равно не могли бы стать подругами. Не здесь. Для нее же будет лучше держаться от меня подальше.
Я прислонилась к стене и наблюдала за неловко кружащимися на танцполе парами. Странно было видеть, как мои неразговорчивые и нелюдимые одноклассники вдруг начали вести себя как нормальные дети: Эмили Браун танцевала с очкастым парнем с параллельного класса, который сейчас то и дело наступал ей на ногу. Ее соседку вел в танце сосед Уилла по парте Адам, который должен был скоро уехать к бабушке в Ирландию. Джин кружила заливающуюся от смеха Хлое, и я с удовольствием наблюдала за ними. Хлое была такой хорошенькой, и я подумала, что, если бы у меня была сестра, я бы очень хотела, чтобы она была похожа на нее.
Среди желтых тоже мало кто остался сидеть. Однако, кроме Джин с ее сестрой, смешанных пар на танцполе больше не было. Недалеко от них покачивались в ритм музыке Тэйлор и его хрупкая, облаченная в воздушное, небесно-голубое платье возлюбленная. На секунду наши с ней глаза пересеклись, и она вдруг, совершенно неожиданно послала мне застенчивую, как у маленького ангела, улыбку. Меня пробрала дрожь, а перед глазами возникло ее заплаканное, исказившееся от криков и боли лицо на школьном дворе.
— Вижу, твоя рука уже в полном порядке.
Рядом незаметно возник мистер Честертон. Он сменил привычный серый костюм на элегантный черный; в нем он казался еще выше и представительнее. И как обычно излучал неповторимое обаяние и обходительность, которые мгновенно действовали на всех вокруг.
— Я очень этому рад, хоть ты и отказалась от моей помощи, — тепло промолвил он. И, склонившись в мою сторону, негромко заметил: — Я бы тоже мог помочь, если бы ты мне позволила.
— Спасибо. Я это ценю, — я посмотрела на свою преобразившуюся руку. На душе снова стало хорошо. — Но… теперь это, пожалуй, уже не нужно.