Был прекрасный солнечный день, и мне даже захотелось бросить все и отправиться куда-нибудь подальше от города, в лес, поставить машину под деревом, лечь на траву и смотреть в небо. Внутри дома было душно и пахло затхлостью. После яркого солнечного света трудно было разглядеть предметы. В холле было довольно темно. Должно быть, владельцы квартир решили экономить электричество, чтобы помочь крупным промышленным предприятиям.
Наконец я нашел лифт, который, грохоча и повизгивая, довез меня до третьего этажа. Квартиру 319 я искал недолго.
Дверь была закрыта. Я легонько постучал. Никто не ответил. Тогда я повернул ручку и вошел.
Это была обыкновенная меблированная квартира – в таких обычно живут люди со средними доходами. Дом был старый, в его планировке видна была какая-то хаотичная непоследовательность. Я догадался, что первоначальный проект был другим, квартиры были просторнее, потом их нарезали на маленькие клетушки.
Из ванной доносился шум воды, и, когда я закрыл за собой дверь, женский голос выкрикнул:
– Просто удивительно, что ты не приехала раньше. Сегодня такой прекрасный день и…
Я сел на стул, стоявший у окна. Так как я не откликнулся, в ванной тоже замолчали, потом выключили воду, и… дверь открылась.
Клэр Бушнелл в купальном халате и в тапочках, онемев от изумления, шаркая ногами, вошла в комнату.
– Вот это да! – воскликнула она.
На столе лежала воскресная газета. Я ее уже просмотрел, особенно статью о случае в мотеле «Коузи Дэлл», но решил притвориться безразличным.
Я взял газету и сказал:
– Извините, что помешал вам принять ванну. Пожалуйста, одевайтесь. А я почитаю газету.
– Вон! – закричала она.
Я опустил газету и изобразил на лице легкое удивление.
– Что вы сказали?
– Вы слышали, что я сказала. Убирайтесь!
– Но я пришел поговорить с вами.
– Убирайтесь. Я думала, что это…
– Да? – спросил я. – Что вы думали?
– Кто вы такой?
– Разве вы не обращались в сыскное агентство с просьбой установить слежку…
– Нет! – закричала она.
– А я думаю, что да.
– Вы ошибаетесь. Никогда в жизни я не нанимала сыщиков.
Я положил газету, вынул из кармана футляр для визитных карточек, вытащил из него одну, встал со стула, подошел к ней и протянул.
Она взяла карточку, прочла ее, посмотрела на меня с подозрением, затем воскликнула:
– О-о!
Я вернулся и опять сел на стул.
Она снова взглянула на карточку.
– Вы Дональд Лэм?
– Да.
Она на минуту задумалась, потом сказала:
– У вас есть при себе какое-нибудь удостоверение личности?
Я показал ей водительские права и удостоверение частного детектива.
– Я принимала ванну, – сказала она.
– Я догадался.
– Я вижу, вас не нужно уговаривать, чтобы вы чувствовали себя как дома. Вы со всеми клиентами обращаетесь так уверенно?
– Я постучал. Вы не ответили.
– Я не запирала дверь. Ждала подругу. И подумала, что вы – это она.
– Вы считаете, что я должен был вернуться в холл и оттуда выкрикивать свое имя и профессию?
– Нет, – сказала она. – Конечно, нет. Ну ладно. Пойду оденусь.
По-видимому, спальня находилась за ванной комнатой, потому что она прошла через ванную, плотно притворив за собой дверь, и я услышал, как щелкнула задвижка. Она доверяла мне точно так же, как канарейка доверяет кошке.
Через пятнадцать минут она вернулась. Берта Кул была права. Она была очень симпатичная с виду. Приятные черты лица, живые черные глаза, искрящиеся юмором, волосы такие черные, что при определенном освещении отливали синевой, и очень, очень стройная фигура.
Она была хладнокровна, добродетельна и спокойна. Усевшись, она спросила:
– Ну, что вам удалось выяснить? Надеюсь, вы расскажете мне?
– Сначала я хотел бы прояснить кое-какие детали, – сказал я.
– Я дала миссис Кул всю необходимую информацию.
– Может, вы и дали, но она ее не записала.
– Не может быть! Она сидела напротив меня с карандашом в руках и записывала каждое мое слово.
– Берту Кул, – сказал я, – интересуют только деньги, а писала она одно и то же – сумму гонорара, которую вы нам заплатили.
Клэр Бушнелл расхохоталась.
– Сначала расскажите мне кое-что о своей тетушке, – сказал я. – Ее зовут Амелия Джаспер, так? И она живет в доме номер 226 по Корреандер-стрит, так? И вы ее единственная родственница?
– Да. Верно.
– Ну а что еще?
– А что вы хотите узнать?
– Все.
Она задумалась ненадолго, внимательно на меня посмотрела, как бы пытаясь решить, что же мне можно рассказать, затем сказала: