– Мой дядя умер несколько лет назад и, вероятно, оставил тете немного денег. Никто не знает сколько.
Я сидел и молча слушал. Она говорила, осторожно подбирая слова, и я знал, что она очень старается не проговориться.
– Моей тете, – начала она, – пятьдесят два года. Мне кажется, что она стала непомерно тщеславной за последние несколько лет. Она выглядит очень молодо, это верно. Но когда дело касается ее возраста, она временами становится невыносимо глупой и часто впадает в крайности. В последнее время у нее появилась странная страсть – она предлагает окружающим угадать свой возраст. Стоит вам дать ей сорок пять лет – она тут же нахмурится сурово; если вы дадите ей сорок – улыбнется, ну а если тридцать семь – засияет от удовольствия, заулыбается жеманно и обязательно скажет: «Нет, вы никогда не догадаетесь! В действительности мне сорок один год».
– Какого цвета волосы? – спросил я.
– Красит хной.
– Характер?
– Застенчива.
– Другими словами, вы опасаетесь, что у визитера могут быть честные намерения? – сказал я и посмотрел на нее испытующе.
– Совершенно верно, – ответила она, не отводя глаз.
– Какие у вас с тетушкой отношения? Дружеские?
– Я не хочу, чтобы вы заблуждались на этот счет, – сказала она. – Представьте, что вам пятьдесят два, а вы хотите, чтобы люди думали, что вам тридцать пять, и у вас есть молодая племянница, которой… как по-вашему, сколько мне лет?
Я окинул ее долгим, внимательным, оценивающим взглядом и сказал:
– Тридцать восемь.
Ее глаза вспыхнули гневом, но через секунду она опомнилась и расхохоталась.
– Мне двадцать четыре.
– Но после лекции, которую вы мне здесь прочли… – неуверенно начал я.
– Боже мой! Неужели я действительно так старо выгляжу?
– Ну что вы! Я, признаться, думал, что вам семнадцать, но после того, как вы мне объяснили все про женскую психологию, я подумал…
– Идите вы к черту! – перебила она.
Я смолчал.
– Так или иначе, – сказала она после минутного молчания, – вы вполне можете составить мнение о тете Амелии. Она ко мне расположена дружески, но предпочитает видеться в отсутствие мужчин, особенно с тех пор, как появился этот человек. Тетушка довольно прозрачно мне намекнула, что я должна позвонить, прежде чем прийти. Короче говоря, она хочет быть уверена, что я не появлюсь неожиданно, как раз в то время, когда у нее будет этот черноволосый господин с красивым профилем.
– А вы с ним когда-нибудь встречались?
– Однажды. И тетушка так быстро избавилась от меня, что это даже меня позабавило.
– Она вас познакомила?
– Не говорите глупостей!
– Так, значит, вы с ним не знакомы?
– Нет.
– Как вы думаете, он узнает вас, если увидит?
– Да.
– Он видел вас всего несколько минут?
– Несколько секунд.
– Всего?
– Да.
– Но он, конечно, успел осмотреть вас с ног до головы?
– Его взгляд прожег дыры в моем платье.
– Вот такой он?
– Думаю, что такой. Во всяком случае, глаза такие.
– Что ему нужно от вашей тетушки, как вы думаете?
– Думаю, что он продает ей что-то.
– Да, вы говорили Берте Кул, что он пытается ей продать какой-то товар.
– Значит, вы знаете. Зачем же вы спрашиваете?
– Вы, конечно, не против, чтобы он ее немного надул на этой сделке?
– Мистер Лэм, если бы этот человек захотел надуть тетушку Амелию на каких-нибудь двадцать-тридцать тысяч долларов, то я… уверяю вас, я бы рассказала ему все, что знаю о ее характере и привычках, чтобы облегчить ему эту работу. Но мне кажется, на эту сумму он ее уже надул. Боюсь, что теперь он пытается всучить ей товар гораздо менее ценный, но обойдется он ей гораздо дороже.
– Вы полагаете, что он пытается продать себя?
– Да.
– Вы думаете, она может еще раз выйти замуж?
– Думаю, что да. При соответствующих обстоятельствах, разумеется. Она, видите ли, эта ее страсть… она совершенно помешалась на лести… и это переходит границы… Ну, мне не хочется говорить об этом, но…
– Ну и не надо говорить, – оказал я.
– Вы что-нибудь выяснили? – спросила она.
– Я установил за ним наблюдение.
– Кто он? Где он живет?
– Его зовут Томас Дэрхэм, он останавливался в гостинице «Вестчестер Армз». Вчера поздно ночью он съехал.
– Съехал?!
– Да.
– А куда он уехал?
– Не знаю.
– Тоже мне детектив! – возмутилась она.
– Минутку, – сказал я, – я получил инструкцию – установить наблюдение и выяснить личность, что я и сделал. Вы же не заказывали почасовую слежку, например, на двадцать четыре часа и не заплатили за это.