Когда я почувствовала, что его язык настойчиво входит в меня, уже не было сил оттолкнуть Луи. Хотела ли я только этого? Сегодня он ласкал меня не так, как обычно. Он настойчиво проникал внутрь меня языком все глубже и глубже, будто пытался проверить на прочность и эластичность мое влагалище и насладиться сладким вкусом выделяющейся смазки. Все то новое, что Луи делал, мне очень нравилось. Я люблю, когда он пытается что-то изменить, привнести нечто особенное в наши отношения, установить новые правила, а потом нарушить их, люблю, когда он ведет себя непредсказуемо. Мои губы уже немного опухли, а ноги дрожат, и их сводит от наслаждения. Он гурман. Он хочет большего. Я тоже.
С закрытыми глазами я нащупала руку Луи и быстро и настойчиво ввела внутрь себя его большой палец. Мой любимый, казалось, был удивлен вначале, но потом поддался волне накрывающего его экстаза и начал ласкать меня рукой изнутри. Стенки моего влагалища судорожно сжимались, их насквозь пронзали сладкие судороги, предвестники высшего наслаждения.
Когда он попытался ввести палец все глубже в меня, я раскинула шире ноги, чтобы помочь ему.
– Продолжай… давай!
Больше у меня не было сил, чтобы сказать что-либо. Пальцы Луи уступили место его члену. Мои веки дрожали от наслаждения. Сквозь ресницы я видела очертания его торса, который поднимался и опускался надо мной. Луи мне теперь казался не таким худым, каким я привыкла его считать. Он более мускулистый. Я чувствую, как его член входит в меня, как набухает во мне, становясь все более сильным. Мы тяжело дышим, и наши тела разгорячены, как растопленные печки. Мы замедлились. Наслаждались друг другом.
– Я еще вернусь, – предупредил он меня.
Я нежно сжала его член и прошептала:
– Ну что ж, давай!
Когда он выходит из меня, я широко открываю глаза. Я хочу видеть Луи полностью. Позволить ему смотреть на меня, разглядывать самые сокровенные уголки моего тела. Я хочу увидеть одновременно его образ и услышать звуки и запахи, почувствовать прикосновение горячего тела, которое возбуждает во мне невероятное желание.
А больше всего мне хочется подолгу смотреть на то, как играют его мускулы и на них отчетливо вырисовывается последняя сделанная им татуировка. Я так люблю разглядывать причудливые завитки букв на его коже. Но сейчас я не вижу их… На его левом плече совершенно ничего нет. Так же как и на внутренней стороне руки. Мне хочется прогнать Луи, прогнать по-настоящему, когда вдруг его лицо начинает казаться самодовольным, а улыбка торжествующей.
– Дэвид?
Должно быть, я тихонько вскрикнула, окончательно еще не проснувшись. Первый раз за долгие месяцы я увидела Дэвида во сне, что, похоже, не сильно удивило Луи. Мне даже не показалось, что он расстроился. Он лишь обнял меня и начал успокаивать, чтобы развеять остатки кошмарного сновидения. Отголоски прошлого все еще бродили вокруг нас, но в поцелуях Луи уже не чувствовалось никакого соперничества. Он победил, ему не с кем было теперь меня делить. Я полностью принадлежала ему. Кто мог в этом усомниться?
1
10 мая 2010 года
Самое первое воспоминание, оставшееся у меня от того вечера, – это черный экипаж, запряженный парой лошадей рыжей масти, чьи огненные гривы притягивали к себе весь свет уличных фонарей. Появление упряжки на улице Тур де Дам было необходимо только для того, чтобы поддержать атмосферу старины, которую так хотел воссоздать Луи. Неподалеку от Особняка Мадемуазель Марс стояла группа мужчин в сюртуках и цилиндрах. Мужчины громко смеялись, наблюдая за тем, как один из их товарищей оступился и растянулся на мостовой.
Приблизившись к особняку, я увидела, насколько изысканны наряды приглашенных гостей, я могла в подробностях рассмотреть их замысловатые туалеты. Все, кроме, пожалуй, меня, были одеты в костюмы эпохи романтизма, но некоторые детали все же оказались явно заимствованы из гардероба более современных модниц.
Две девушки в воздушных розовых платьях с короткими и широкими рукавами, которые, немного сползая, позволяли видеть хрупкие плечи, весело порхали по мостовой, чрезвычайно довольные таким карнавалом.
На пороге меня встретил лакей. Его роскошная ливрея и даже манера держать в руках канделябр – все подчеркивало, что мы вернулись в далекое прошлое. Наверное, его предупредили заранее, что я буду единственной женщиной, одетой не по дресс-коду для этой вечеринки, потому что, здороваясь, он обратился ко мне по имени.