Я заранее знала, что старшая из семьи Марбург обязательно нарушит тишину и обратится ко мне:
— Энн покажет тебе спальню, которую я приготовила для тебя в подвале.
Затем я должна была подниматься и следовать за Энн по длинному коридору, который пугал меня всё сильнее и сильнее. Изредка выходило, что мы, собираясь за столом, играли в карты в гостиной, ярко освещённой свечами в золотых канделябрах, но играли мы в молчании. В гостиной постоянно было ярко, чем в других спальнях, где был мрак и тени. Но даже при хорошем свете я с трудом разбирала карты, всматриваясь в каждую масть. Понятия не имею, во что мы играли, но в колоде не было красной масти, а среди чёрной попадались одни дамы пик, которые меня пугали больше всего.
Сон повторялся и я знакомилась с расположением мрачного дома. За гостиной шёл кабинет. Там царила темнота и какой-то мальчишка часто выходил оттуда, хотя я так и не разглядела его. Интересно было то, что персонажи этого сериала менялись, как и люди в реальности.
Та же старшая из семьи Марбург была темноволосой, когда приснилась мне в первый раз, но со временем её внешность портилась, но она всё так же поднималась из-за стола и обращалась ко мне:
— Энн покажет тебе спальню, которую я приготовила для тебя в подвале.
Энн изменилась и из молодой девушки превратилась в беременную замужнюю даму, а её брат перестал появляться за столом, что я решила, что парень, возможно, женился. Как-то сон не приходил ко мне где-то шесть месяцев или дольше, и я уже надеялась, что больше никогда не увижу мрачный дом и не испытаю страха, связанного с ним. Когда прошёл этот срок, я опять сидела в столовой, только на сей раз не было старшей из семьи Марбург; члены семьи были одеты в траурные вещи. Не могу сказать, что утрата меня сильно опечалила, наверное, мне больше не придётся ночевать в спальне в подвале. С души упал невысказанный груз и я, не обращая внимания на молчание семьи Марбург, начала говорить и хихикать, чего себе до сего мига не позволяла. Но моё раскованное поведение не повлияло на настроение собравшихся, продолжавших молчать и изредка переглядываться между собой. Вскоре моё красноречие исчерпалось и меня опять охватило предчувствие чего-то страшного — сильное, нежели раньше.
Вдруг тишину нарушил очень хорошо знакомый мне голос старшей Марбург, произносящий:
— Энн покажет тебе спальню, которую я приготовила для тебя в подвале.
Мне померещилось, что низкий тембр голоса доносится под полом, где мы сидели в гостиной. Опустив глаза, я посмотрела на пол и заметила большой провал, уходящий в пустоту.
Я наклонилась над дырой в полу и сумела рассмотреть там подобие длинного ящика, похожего на гроб.
Поверхность была изрисована странными символами, а на крышке была вигравирована надпись:
ВЕЧНОСТЬ ИНГРИД-ПАЛАНТИНЫ ФОН МАРБУРГ.
Энн, как всегда, встала из-за стола, и я последовала за ней через прихожую и лестницу по длинному коридору. На сей раз в спальне было темно, и мне с трудом угадалось рассмотреть очертания мебели, расстановку которой я уже знала по предыдущим визитам.
Едва я зашла, как в нос стукнул аромат трупного разложения, и заорав, я проснулась.
Сон с его вариантами, приведёнными выше, повторялся около десяти лет. Изредка он снился мне не подряд ночами, а иногда и с интервалами до шести месяцев, как я уже говорила, но в среднем переодичность не превышала одного месяца. Сон начинался как полуночный ужас и неизменно заканчивался чувством непонятной тревоги и ужаса, которые не меркли с годами, а наоборот, с каждым разом всё больше завладевали мной. В снах была поразительная логика: персонажи менялись, женились и умирали. Больше мне не встречалась старшая Марбург с того дня, как её не стало. Но её голос продолжал оповещать меня, что спальня в подвале приготовлена для меня… И неважно, что мы делали в комнатах, я всегда натыкалась на дыру в полу, где стоял едва заметный гроб во мраке. В силу той же логики, сын этой женщины начал иногда мелькать в моих видениях. За столом он помалкивал, как и другие из семьи Марбург. По прошествии времени я привыкла к такому сну и перестала ломать голову над его необычностью. Энн Марбург ни разу не встретилась мне за прошедшие десять лет, и я нигде не видела дома, который бы чем-то напоминал мрачный особняк из моего сна. До того момента, пока не произошло событие, которое перевернуло мою жизнь… В то время я была по делам в Бостоне. Заканчивался июль, и я договорилась с приятельницей, что проведу несколько дней в доме, который она снимает в Салеме, известном в средневековье городе ведьм. Поутру я выехала из Бостона. Энн Хэйл ожидала меня на станции поездов. Мы весь день провели, играя на теннисном корте и наслаждались ясной погодой. У Энн имелась своя машина, поэтому мы покатили на ней к дому уже в пятом часу, лишь бы доехать до наступления темноты. Спустя один час езды погода испортилась; лёгкий, свежий ветер, дувший днём, стих, сменившись тяжёлым неподвижным воздухом. На моё настроение подействовало тревожное волнение, будто в предчувствии грозы. Энн не разделяла дурных предчувствий, приписав мою безрадостность двум проигрышам в теннис, с большим отрывом, выигранным ею с утра… Далее вышло, что я была права насчёт грозы, но её приближение вовлекло меня в сильную депрессию. Машина неслась по дороге, петлявшей между деревьями. Я уснула и проснулась только от толчка, когда машина резко остановилась. Не могу описать своё удивление, когда спросонья увидела дом из своего сна! По спине прокатилась лёгкая дрожь, и с ней я ощутила непреодолимый интерес.