— А хотите, я вас поцелую? — Он произнес эти слова с такой обыденностью и простотой, словно предлагал помочь немощной старушке перейти проезжую дорогу.
— Вот уже полчаса только об этом и мечтаю, — постаралась ответить я как можно более саркастично, но сарказма не получилось.
Да, да! Я хотела, очень хотела, чтобы эти резные губы поцеловали меня, поцеловали крепко, до боли, томной дурманящей боли, которая бы, спускаясь вниз, обжигала сладкой истомой все тело. Говорят, что если очень чего-то захотеть, то желаемое обязательно сбудется. И это прекрасно!.. Я без стеснения смотрела в его глаза и не могла отвести взгляда. Два мощнейших излучателя словно гипнотизировали меня, они просто обездвиживали тело и заставляли его тонуть в волшебных потоках теплого света. И я бы, наверное, утонула, если бы не держалась на поверхности, ухватившись за его плечо и впившись губами в его губы. Я держала их в своих губах, как держит ребенок любимое лакомство, наслаждаясь им и заранее сожалея, что оно вскоре должно закончиться. В тот момент мне вдруг стало понятно, что значит мироточить. Раньше я любила с деловым видом знатока говорить подругам, что от настоящего мужчины должен исходить легкий запах парфюма, хорошего табака и дорогого коньяка. Как же я заблуждалась! Самый лучший запах, который я когда-либо вдыхала, исходил от Александро. Тончайший аромат букета степных ветров и диковинных цветов, такой пьянящий и свежий, что слова просто не в состоянии передать его дурмана. Наверное, о нем могла бы рассказать музыка, самая прекрасная музыка на свете. Да, да, я слышала ее, она звучала, эта волшебная музыка, заставляя вибрировать тело теплой волной и все глубже и глубже погружаться в волшебную бездну самого настоящего блаженства. Боже, в тридцать четыре года с парнем на семь лет меня моложе… Да я даже в мыслях не могла себе представить такую ситуацию! Из кафе нам пришлось просто сбежать под неистовым напором взглядов негодующей публики.
О любви мужчины и женщины написано столько, что аналог своей собственной истории каждый без труда сможет отыскать в какой-нибудь общеизвестной книге или даже увидеть на экране. Но с Александро все было по-другому.
Он был особенный. Он был какой-то переполненный любовью. Порой казалось, что он любит все на свете, создавалось впечатление, будто кроме любви ему совершенно нечем заниматься. Он любил есть, любил спать, любил просыпаться, даже бриться и чистить зубы он любил, причем делал это с каким-то чарующим и искренним удовольствием. Он любил мыть посуду, любил мою кошку, любил выпускать на волю залетевшую в окно ночную бабочку. Я не смела его ревновать, потому что и видела, и чувствовала, как сильно он любит меня. Мне страшно нравилось, что он вел себя покровительственно по отношению ко мне. Этот двадцатисемилетний мальчик называл меня мышонком, и мне это нравилось! Рядом с ним я чувствовала себя спокойно и уверенно, я ощущала себя настоящей женщиной и была просто счастлива. Он был совершенно не такой, как все, и я в его присутствии становилась другой, гораздо лучше, чем была на самом деле.
— Ну сознайся, сознайся, что ты инопланетянин, — полушутя приставала я к нему. — Ну нет вокруг никого подобного тебе, такие здесь просто не произрастают.
В ответ он улыбался и говорил, что, наверное, я плохо искала. Но однажды он все-таки проболтался. Я спросила:
— Откуда у тебя деньги, если ты говоришь, что нигде не работаешь?
Он ответил, что продал очень хорошую симфонию одному известному композитору.
— Почему ты мне не рассказывал, что пишешь музыку? — удивилась я.
— Это не моя симфония, — ответил он немного смущенно.
— Тогда какое ты имел право ее продавать? — не унималась я.
— Эта музыка ничья, вернее, здесь ничья, она с моей планеты, — произнес он.
Я решила ухватиться за эту ниточку:
— Как интересно, расскажи мне, пожалуйста, подробнее. Я ведь всегда чувствовала, что ты пришелец.
И он начал свой удивительный рассказ. Я ему, конечно, не верила, но и не перебивала. Он так красиво все описывал, что мне тоже захотелось поиграть в его игру.
— Возьми меня на свою планету, — попросила я.
— Это, к сожалению, невозможно, — ответил он с легкой грустью.
— Тогда давай создадим ее кусочек на этом месте, вот прямо сейчас. — Это предложение, видимо, ему понравилось. Вместо ответа он сел за рояль и начал играть. У меня очень приличное музыкальное образование, но я никогда раньше не слышала этих прекрасных мелодий, вдобавок ко всему он был настоящим виртуозом.