Марине никогда не забыть, как сидит перед ней женщина с дрожащими губами и цедит сквозь зубы, не отводя заплаканных глаз:
— Я все знаю, и ты знаешь. Вы от меня скрывали. Ладно он, но ты!
Марина покрывается испариной, окаменев, и не знает, что ответить. Она готова провалиться от стыда на месте, но Алиса опускает глаза и произносит спасительное:
— Скажи правду. Ты должна знать или догадываться, ведь вы давно знакомы. Кто она, где живет? Он же не просто так придумал наше переселение. Ради чего? Теперь понимаю — чтобы от меня избавиться. Ясно же, как божий день, тут ее быть не может. Значит, там. Этой истории должно быть лет семь, не меньше. Есть соображения, кто из вашей тусовки? Он влюблен, и давно. Я его теряю, помоги…
В тот момент Марина напоминает нашкодившую кошку, прижавшую уши, но уже радостно подрагивающую хвостом, потому что сейчас хозяйка гоняет не ее, а кого-то другого. Пронесло! Она набирает дыхание и кивает:
— Ты права. Я знаю, кто она. Но тебе этого не стоит бояться. Там все кончено. Она его не любит. Теперь у нее муж, ребенок. Упустил добычу — вот и психует. Зачем тебе имена и фамилии? Что это меняет? Увидишь, он вас позовет назад. Сам вряд ли сюда вернется. Не переживай. Мишка тебя не бросит.
В общем, Алиску удалось успокоить тогда и усыпить ее возбужденное воображение, перебирающее возможные варианты мужнего адюльтера среди знакомых женщин их круга. Всех обсудили, позлословили, посмеялись…
Миша позвонил Марине на следующий день уже с другого конца света. Он бил зло и наотмашь: «За то, что ты натворила, тебе стоило шею свернуть, но живи. Не порть мне жену, слышишь. Передай своей лучшей подруге, что заберу ее, пусть успокоится, но тебя больше знать не хочу. Какие вы, все ж таки, курицы!»
Миша пропал надолго. Алиса не верила, что он позовет. Ждала, плакала, а потом успокоилась, и на это были свои причины.
Два облака, за которыми Марина давно перестала следить, в конце концов слились у горизонта, превратившись в тяжелую грозовую тучу. Горячий воздух качнулся, обдав душной влагой распаренного белья. Первые капли дождя зашипели на добела раскаленном песке. Назревала буря.
Земля. Пастух и Корова
Ливень рухнул стеной, расколовшейся с грохотом над ее головой. В номер отеля Марина заскочила промокшей насквозь. Сокрушалась, что зря укуталась в парео, надо было в купальнике прошмыгнуть, наплевав на приличия. Увернувшись от ледяной струи кондиционированного воздуха, прыгнула под горячий душ. В зеркальной стене, не успевшей полностью запотеть, проявился контур стройной фигуры загоревшей женщины с девичей грудью, узкими бедрами и тонкой шеей. По ее телу и лицу струилась вода. Женщина казалась заплаканной и чудовищно одинокой. Пора в этом признаться — да, одинока, формально еще замужем, но с этим пора завязывать.
Она намылила голову, плечи. Пальцы соскользнули на сосок, не вызвав внутри никакого ответа, как бывало. На самом деле уже давно ничего не бывало… С мужем пока никаких объяснений, но Саша уже готов. Марина давно заметила, что со дня встречи с Алисой он, осознанно или нет, «пасет» ее глазами, где бы она ни появилась. Та по-коровьи трясет головой и выменем, глазки в пол, розовеет, потеет, волнуется. А что поделать? Саша теперь мужик на две семьи. Кто еще поможет в быту брошенной мужем женщине?
Марина знает, что он готов лететь к Алисе по первому зову в любой час дня и ночи. Недавно пришел под утро, пробрался в дом, как вор, и сразу в душ.
Смешные оба. Алиса прячется, перестала заходить на чашку кофе, про Мишу ни слова. Ясно, что возвращаться к нему не спешит. Будь Марина такой тёлкой, как Алиса (не в обиду ей будет сказано), то лучшего пастуха по жизни, чем Сашка, не найти. Он переполнен желанием заботиться: там соломки подстелить, тут дерьмо разгрести, и это раздражает Марину. Его забота назойлива, но Алисе в самый раз: она радостно принимает и готова отплатить «сливками». У Марины так не получается. И в постели с ним не получается. Скучно. Он всегда готов по многу и без затей. Здоровый секс по утрам, как стакан молока или пробежка, и легкий, расслабляющий перед сном. Отказ удивляет: «Тебе же ничего не надо делать — просто лежи». Разве, когда познакомились, она этого не замечала? Значит, устраивало.