— А ваш Быков неплохо развернулся у нас в городе. Четыре трупа, а с шофером «Газели» он обошелся, как заправский бандит. Мы предъявили водителю машины его фотографию, и он сразу опознал Быкова. — Стрельцов пристально смотрел на Кузина.
— Все правильно — за исключением лишь того, что Виктор — никакой не «мой», — огрызнулся Кузин.
— Я связался с коллегами из Москвы. Не судим, встречался с бандитами не чаще, чем все другие люди, никаких серьезных связей с ними не имеет. И вдруг он приезжает в Сочи и ведет себя как профессиональный киллер. Может, он все-таки приехал в Сочи не только для того, чтобы отдохнуть на вашей вилле? А с какой-то другой целью?
— Да нет… у него просто поехала крыша. Один, второй, третий труп… и его уже не остановить. А в основе, я думаю, врожденная агрессивность боксеров. Вы должны остановить его… иначе вы не убережетесь от действительно большой беды…
— Значит, он приехал в Сочи, чтобы отдыхать?
— Именно. Сто процентов. Но все его инстинкты вдруг поперли наружу. И он взорвался, как бомба!
— Я думаю, мы сможем обезвредить эту бомбу. Причем в ближайшее время. Сейчас по телевизору будет показана фотография Быкова и дано описание. Сообщившему о нем мы обещаем вознаграждение. — Стрельцов ухмыльнулся. — Думаю, на нас обрушится шквал звонков…
— Все, я сыт! — нетерпеливо проговорил Быков.
— Ты почти ничего не ел! — отозвался с набитым ртом Верник. — Возьми еще бутерброд с сыром!
— Не хочу, я же сказал… Кстати, где твоя жена?
— У родственников в Ставрополе. Она давно туда собиралась… — Верник внезапно уставился в телевизор, да так пристально, что Быков невольно сам взглянул на экран. Увидел свое изображение. Диктор взволнованным голосом рассказывал, какой он ужасный преступник… А в конце передачи объявил сумму награды за любые сведения, которые помогут в его поимке. Когда Быков услышал цифру в долларах, он помертвел. За такие деньги его должен был предать практически любой. Сочинская милиция точно рассчитала силу удара, назвав именно такую сумму. Перед ней должны были спасовать дружба, верность, простая человечность. Он уже чувствовал, как наручники защелкиваются у него на запястьях.
— Витя, это правда?.. — Глаза Верника округлились. — Ты действительно убил четырех человек?!
— Нет, Миша… все было совсем не так… дай я тебе расскажу!
— Но в любом случае тебя преследуют не бандиты, а милиция?! Кто за тобой сейчас гоняется? Бандиты, о которых ты мне рассказывал, или милиция, — Верник кивнул в сторону телевизора, — о которой ты не сказал мне ни слова?!
— Миша, мне нужно рассказать тебе обо всем с самого начала…
— Где гарантия, что ты не захочешь обмануть меня снова? И твой рассказ не окажется такой же сказкой?! — Казалось, Верника угнетали не четыре трупа, а то, что Виктор лгал.
— Миша, мне не к кому обратиться, кроме тебя. — Быков понимал, как велика сейчас цена каждого слова. — Если ты откажешь, меня никто не сможет спасти!
— А нужно ли тебя спасать?! — Глаза Верника сузились.
— Миша, позволь все-таки объяснить…
— И почему ты убил Ирину Алмазову?! — Глаза Верника неожиданно увлажнились. — Мою любимую актрису?! — Он не хотел слушать Быкова. Теперь он был целиком настроен на свою волну. Объяснять было бесполезно — как выяснилось, он оказался поклонником Алмазовой.
Быков встал:
— Миша, я хочу сказать тебе… — Он вплотную приблизился к Вернику.
— Мне не нужны твои объяснения!
Быков резко ударил Верника правой рукой в голову. С губ Миши сорвался хриплый крик… Быков ударил еще несколько раз, и Верник рухнул.
«Я не мог поступить иначе», — подумал Виктор, наклонившись над телом Верника.
Он отодрал от стены телефонный провод и связал им руки и ноги Вернику. Сложив из тряпки кляп, засунул его в рот Верника и для верности заклеил губы клейкой лентой.