Прихватив лаваш и пару мандаринов, Нина заспешила в горы. Туда вела единственная причудливо извивавшаяся дорога. Через полтора часа она добралась до горного селения, расположенного на самой границе с Грузией.
Ее родное село располагалось совсем рядом. Воздух, которым она дышала, был воздухом с ее родины. Она видела, как на грузинской территории по узкой белой дороге медленно катился автобус грязно-желтого цвета. С обеих сторон границы все выглядело таким спокойным и мирным, что, казалось, здесь не должно быть никаких проблем.
Но Нина видела и другое. Она заметила маленькие фигурки пограничников, расположившихся на высотах, с которых можно было наблюдать и контролировать границу. Она мало смыслила в этих вопросах, но она понимала, что всю эту огромную машину легко привести в действие. Достаточно короткого сигнала — и вся граница будет перекрыта.
Пытаться перейти было бессмысленно.
Нина неторопливо двинулась по главной улице. Дома были похожи один на другой. Видно, жители деревни следили за тем, чтобы никто не допускал излишеств, украшая и обновляя свое жилище, чтобы все — хотя бы внешне — жили одинаково. Это было многократно проверенным народным средством борьбы с завистью, а зависти в этих краях, как везде, хватало.
Нина дошла до небольшого здания, на котором красовалась претенциозная надпись: „Бар“. Здесь, несомненно, должны были коротать время местные завсегдатаи.
Нина замялась. Как на нее посмотрят, когда она переступит порог этого заведения?
Она попыталась вспомнить, как в первый раз вышла на панель. Ей тогда было очень стыдно. Но она пересилила себя, а потом целенаправленно совершенствовалась в своей странной „профессии“. Нина тяжело вздохнула и вошла. Как она и предполагала, все повернулись в ее сторону. Взгляды эти при всем желании нельзя было назвать доброжелательными.
— Стакан чаю. И пирожок. — Заказ Нины был подчеркнуто скромным.
— Тебе не мало лет, девочка, чтобы ходить по барам? — спросил тучный бармен в белом переднике далеко не первой свежести.
— Я приехала из Сочи. Надеюсь, мне не придется ехать обратно, не солоно хлебавши?
Бармен покачал головой.
— Девочке в твоем возрасте нечего делать так далеко от дома. Ты приехала одна?
— Послушай, — скривилась Нина, — мне бы хотелось увидеться с кем-то, с кем можно говорить о деле. Ты можешь познакомить меня с такими людьми?
Бармен встрепенулся.
— Кто тебя так научил разговаривать с людьми? Ты маленькая… — Он побагровел, и слово „шлюха“ едва не сорвалось с его языка.
— Я уже не маленькая. Пусть тебя не обманывает моя внешность. А говорить так меня научила жизнь. И общение с людьми. Я стараюсь общаться с теми, кто что-то может. И под словом „может“ я не имею в виду умение болтать языком.
Было видно, что бармен сердится:
— Как ты думаешь, сколько времени понадобится, чтобы вышвырнуть тебя отсюда?
— Ты можешь это сделать в любой момент. Я не обижусь… — Нина смотрела ему в глаза. Она знала, что в таких селениях тебя принимают либо сразу, либо никогда. И чтобы тебя приняли и выслушали, необходимо ни в коем случае не заискивать и даже чуть-чуть рисковать. Это она и попыталась сделать… Но она совсем не была уверена, что достигла результата.
— Вот тебе булочка и чай, — бармен пододвинул Нине то, что она заказала. — Чего ты хочешь?
Нина размешала сахар.
Я хочу, чтобы ты свел меня с людьми, которые способны решать вопросы.
— А какие вопросы ты имеешь в виду? — Бармен насмешливо покосился на девочку.
— Это уж мое дело, — отрезала Нина.
— Похоже, тебе лучше отсюда убраться. Ты явно ошиблась адресом, девочка! — сказал он громко, а затем приблизился: — Ты можешь сказать, какие вопросы ты хочешь решать?
— Чего попусту болтать языком?! Назови мне подходящего человека.
— Послушай, мне кажется, рано или поздно тебе проломят голову. И скорее рано, нежели поздно!
Нина оставила тираду бармена без внимания. Она инстинктивно чувствовала, что в этих словах больше пены, чем силы. И что она все-таки добьется своего.
Кто-то опустил твердую и тяжелую ладонь ей на плечо. Обернувшись, она увидела невысокого седого мужчину лет пятидесяти с густыми черными усами.
— Э-эй, — услышала она голос с характерным акцентом, — почему ты себя так плохо ведешь?!
Нина бросила на него быстрый взгляд. Кажется, это был тот самый человек, с кем она могла обсудить свое дело. Или, по крайней мере, он мог свести ее с людьми, способными помочь. Ей следовало быть очень внимательной и осторожной при разговоре с ним. Она не имела права на промах.