Загадку двойной царской власти в Спарте не раз пытались решить ученые нового времени. На этот счет существует несколько гипотез. Первая из них предполагает, что диархия возникла в результате объединения, или синойкизма, дорийской общины с местной, ахейской. Для подтверждения этой версии, как правило, приводят рассказ Геродота, из которого следует, что еще в V в. старшая из спартанских династий, династия Агиадов, сохраняла воспоминание о своем ахейском происхождении. Геродот рассказывает, как во время спартанской интервенции в Аттику около 510 г. царь Клеомен I пожелал войти в храм Афины на афинском акрополе. Жрице, которая преградила ему путь, указав на то, что дорийцам сюда вход воспрещен, Клеомен сказал буквально следующее: «Женщина! Я не дориец, а ахеец» (Her. V. 72).
Сторонники этой версии считают, что сразу после завоевания Лаконии дорийцами между ними и местными ахейцами был заключен договор, в силу которого ахейская династия царей удержала за собой престол наравне с дорийской династией. Таким образом, вторжение дорийцев в долину Еврота закончилось их компромиссом с местной ахейской элитой. Это могло случиться потому, что дорийцам, возможно, не удалось полностью уничтожить сильное ахейское государство. Какую-то роль мог играть и страх завоевателей перед гневом местных богов, чей культ был в руках ахейской царской династии. Дальнейшее стремление дорийцев «приватизировать» местные культы свидетельствует о глубоком изначальном почтении к божествам древнего ахейского пантеона.
В этом случае время возникновения диархии — это фактически время появления дорийцев в Пелопоннесе и завоевания ими Лаконии, т. е. ХII–XI вв. В какой-то мере данную версию подкрепляет то соображение, что царские династии в Спарте никогда не заключали между собой брачных союзов (браки обычно заключались внутри рода, причем нередко брали в жены племянниц (Her. VI. 39; VII. 205)). Прослеживается и ясно выраженная тенденция к территориальному размежеванию двух царских домов: они жили в разных районах-деревнях Спарты, имели разные святилища и места погребений (Раus. III. 12. 8; 14. 2). Кроме того, утверждение Дельф, что Агиады выше Еврипонтидов, можно понимать в том смысле, что первые принадлежали к более древнему и, следовательно, более знатному царствующему дому, чем Еврипонтиды (Her. VI. 51; 52. 5).
Согласно второй гипотезе, диархия в Спарте возникла в результате объединения двух или нескольких дорийских общин, возглавивших завоевание Лаконии в эпоху миграции. Очевидно, ближе к истине те исследователи, которые считают и Агиадов и Еврипонтидов дорийцами. Даже если предположить, что история о братьях-близнецах чисто генеалогическая легенда, инспирированная руководителями Спарты и их окружением, сам ее характер показателен. Впрочем, нельзя полностью исключить возможности, что легенда о братьях-близнецах основывалась на каких-то реальных фактах. При сомнительном наследственном праве и сильных позициях обоих претендентов выход из политического тупика в виде некоего двоевластия вполне естественен[6]. Действительно, по единодушному свидетельству древних, оба спартанских царя принадлежали к Гераклидам, а точнее, к одной и той же дорийской филе Гиллеев, представители которой возводили свой род непосредственно к Гераклу.
Сохранился рассказ Эфора о легендарных родоначальниках трех дорийских фил (Ephor. ар. Stephan. Byz. = FgrHist 70 F 15). Кроме факта принадлежности к одной филе можно вспомнить и то, что оба царя были членами одной сисситии и питались за одним столом (Plut. Ages. 20). Что касается территориального размежевания двух царских родов, то этот факт толкуют по-разному. Так, сторонники дорийского происхождения обоих царских домов указывают на то, что город Спарта никогда не был полностью синойкизирован, или объединен, в одно целое (Thuc. I. 10. 2). Даже во времена Фукидида сохранялось, по-видимому, четкое районирование по т. н. деревням, причем цари жили в разных деревнях Спарты: Агиады — в Питанe, самой маленькой деревне, Еврипонтиды — в Лимнах. Таким образом, диархия могла быть учреждена, когда Питана и Лимны составили политическую коалицию, став ядром будущею полиса. Возможно, что первыми историческими царями, правящими совместно, стали Архелай и Харилл, чье правление древние хронографы относят примерно к середине IX в. (Paus. III. 2. 5–6; Eusеb. I. 225). Это соответствует литературной и археологической традиции и вполне может быть принято как рабочая гипотеза.
6
Примером может служить ситуация, сложившаяся после смерти Александра Великого, когда под регентством Пердикки были провозглашены царями и брат покойного Филипп Арридей, и сын Александра от Роксаны.