Нет, с Парамоновым я не был одним кулаком. У меня больше взаимопонимания было с Сальниковым, Николаем Дементьевым, Ильиным и Исаевым, которого я взял в помощники, став тренером. Характерный пример: будучи футболистами, мы после матчей ходили в бани – Центральные или Сандуновские, а после – в ресторан «Арагви». Там нам выделяли отдельную комнату, кто-то и выпивал, но не перебарщивали. И там же разбирали игры, могли говорить все друг другу в лицо. Но господин Парамонов за все годы с нами не ходил ни разу. Он был одиночка.
…Тогда на Олимпиаде золотые медали получали только футболисты, которые участвовали в финале. Учитывая, что Стрельцов отыграл все матчи до меня, еще в олимпийской деревне перед отъездом домой подошел к нему, сказал: «Эдик, ты сыграл больше, а я только в финале. Это твоя медаль». Он смутился: «Палыч, не возьму я медаль». Да, Стрельцов меня называл по отчеству, хотя я старше был всего на десять лет.
Из Австралии до Владивостока добирались на теплоходе «Грузия». Снова подошел к Стрельцову, сказал, что меня совесть гложет с этой медалью. Тут он мне уже без смущения ответил: «Если придешь еще раз с такой просьбой – обижусь. Тебе 30, мне – 20. Сам посуди, у тебя это наверняка последняя олимпийская медаль, а я еще не одну выиграю».
Не выиграл ни одной. Хотя чемпионат мира в 1958-м мог стать турниром Стрельцова. А стал турниром Пеле. Что Эдика не пустили на чемпионат мира, считаю хамством со стороны Хрущева. И вся эта хрущевская оттепель, на самом деле, просто месть Сталину. Хотя разве сравнишь Хрущева со Сталиным… Но эту тему я не хочу развивать.
Мы три недели готовились к чемпионату мира. Перед поездкой в Швецию нас отпустили на два дня. Стрельцов, Татушин и Огоньков, как известно, поехали отдыхать на дачу с девочками. Было изнасилование или нет, на сто процентов никто не ответил. И уже не ответит. В итоге на чемпионат мира сборная отправилась без четырех основных игроков – к Стрельцову, Огонькову и Татушину добавился травмированный Нетто. Это почти половина стартового состава! Как-то повлиять на судьбу Стрельцова мы не могли – все было решено. За две недели на чемпионате мира мы сыграли пять матчей. С англичанами сначала вничью, а потом победили в переигровке. Но затем в четвертьфинале уступили хозяевам – шведам. Нас за это выступление дома еще и распекли.
Через год мы поехали играть со «Спартаком» товарищеские матчи в Колумбию – с «Мильонариос» и «Санта-Фе». Там было что вспомнить и кроме футбола. Например, нас повели на корриду, но ребята на это смотреть не смогли и вскоре ушли, а я выдержал все, досидел до конца. В концовке бык рогами раздвинул створки, где находился тореадор, загнал того на трибуну и сам забрался за ним. Слушайте, что там творилось!.. Все разбежались кое-как, а быка еле усмирили. Ну, и закололи.
В колумбийских матчах я играл центрального форварда, действовал прилично, но сказал, что на этом заканчиваю. С нами был комментатор Николай Николаевич Озеров. Он еще говорил мне: «Никита, ты в порядке! Почему принимаешь такое решение?» Но вслед за ним подошел Старостин: «Никит, это верно, что ты решил закончить. Мы хотим назначить тебя старшим тренером». Я опешил. Мне 33 года, только что выходил на поле с этими ребятами, а завтра ими руководить?.. «Поможем», – ответил Николай Петрович, и я приступил к работе. Проблем с ребятами не было. Сложнее пришлось с Игорем Нетто. Однажды почти дошло до отчисления.
Единственный игрок, против которого у Нетто не получалось играть, – это Валя Иванов из «Торпедо». Мы проигрывали им 0:3 после первого тайма, стал делать Игорю замечания, чтобы он, наконец, закрыл Иванова, на что Нетто стал отпираться и в итоге сорвался – при всех обругал меня матом. «В команде нам двоим не быть», – сказал ему. Потом на собрании ребята Нетто тоже осудили. После он подошел в слезах: «Извини, ты меня знаешь. Кроме футбола я ни на что не способен». Ответил ему, что все забыто, и до конца дней у нас были нормальные отношения. Нетто всегда был вожаком команды.
Первое мое чемпионство как тренера со «Спартаком» – это 1962 год. Но команда, которая взяла золото в 1969-м, считаю, была выше классом. Тогда в решающем матче мы победили «Динамо» в Киеве. Потом я смотрел снимки с матча. Игроки выходят такие чистые на игру, а возвращаются все в грязи – играли уже поздней осенью, в скверную погоду. Единственный гол забил Николай Осянин, но мне еще запомнилось, как Анзор Кавазашвили брал мячи после штрафных Виктора Серебряникова, который исполнял все удары у «Динамо». Анзор как бы разбивал стенку на две части, чтобы ему был виден момент удара и куда летит мяч.