Возможно, эти крики удивили его и заставили на секунду замереть.
Спартак, воспользовавшись промедлением противника, бросился на него и схватил Гальвикса за горло. Тот, выпучив глаза, покачнулся, рухнул на колени, и Спартак ударил его по шее ногой, а затем стал бить в живот. Голова Гальвикса откинулась назад.
«Убей, убей, убей!»
Спартак мог разорвать его, задушить. Он уже вытянул руку, чтобы снова схватить дака за горло.
«Убей, убей, убей!»
Но он отступил на несколько шагов.
Вышедшее из-за облака солнце ослепило Спартака.
Фракиец не увидел, как Гальвикс поднялся, медленно шагнул вперед.
Когда он услышал рядом с собой прерывистое дыхание дака, было уже поздно.
Гальвикс бросился вперед, подмял Спартака под себя.
«Убей, убей, убей!»
Гальвикс был сверху. Его колени стиснули Спартака, прижали к земле, он едва не раздавил грудь фракийца.
Значит, у смерти серые глаза?
Спартак не отвел взгляд. Он хотел видеть противника в тишине, охватившей арену, скамьи, ряды легионеров, но внезапно раздался пронзительный крик женщины:
— Смотри, смотри, Спартак! Смотри глазами Диониса!
Спартак повернул голову, хотел найти глазами Аполлонию, но увидел только легкую голубизну неба своего детства, которое смерть сделает черным.
Спартак не увидит пещер Иудеи. Не встретит Владыку Справедливости, о котором говорил Иаир.
Внезапно над ним раздался вопль.
Гальвикс поднялся, его огромное тело заслонило небо.
Он стоял, подняв вверх кулаки. Спартак не двигался.
Гальвикс пустился бежать к ощетинившейся копьями стене легионеров.
Солдаты на ступенях поднимались, размахивали руками, вопили, а Гальвикс, вытянув вперед кулаки, продолжал нестись все быстрее, будто не замечая щитов и копий или надеясь, что сможет их смять, разметать в стороны.
Он издал такой яростный вопль, что легионеры расступились перед ним.
Он миновал их и уже поднимался по ступеням. Несколько копий пронзили его грудь и бедра, но он успел схватить за горло одного из легионеров. Он упал вместе с ним и не разжимал хватки, в то время как другие легионеры били его мечами по спине. Его голова покатилась в сторону, но пальцы продолжали сжимать шею римлянина.
Спартак поднялся.
Для него смерть не омрачила неба.
14
Спартак шел вперед, опустив голову.
Он не смотрел на мужчин и женщин, с которыми был связан одной шершавой веревкой. Рядом шли Иаир и Аполлония. Они повторяли ему:
— Ты жив, Спартак.
Аполлония благодарила Диониса, а Иаир призывал Единого Бога, который решает судьбы людей и преграждает дорогу смерти.
— Теперь ты принадлежишь Ему, — добавил Иаир.
Спартак, казалось, не слышал его.
Вдруг вены на его шее и руках вздулись, а мышцы бедер и икр напряглись, будто он собирался прыгнуть. Он пошел быстрее, но веревка, натянувшись, удержала его. Она душила, сдавливала руки, и вся вереница рабов, с которыми он был связан, начала стонать и роптать, некоторые стали спотыкаться, и вскоре Спартак, который продолжал ускорять шаг, тащил их за собой, а веревка врезалась ему в горло.
Легионеры, сопровождавшие колонну рабов, пустили в ход бичи.
Спартак опустил голову в плечи и замедлил шаг. Бич прошелся по его спине, но он даже не вздрогнул. Он не повернул головы, когда один из легионеров приблизился к рабу, который не смог подняться, и остальным пришлось тащить его за собой. Веревка натянулась, и упали еще несколько.
Римлянин разрезал веревку, затем снова завязал ее, ногой откатил тела потерявших сознание или мертвых рабов и перерезал им горло на обочине дороги.
Опять послышался свист бича, и рабы продолжили путь.
Далеко внизу показался порт Велл. Туда причаливали корабли, на которые грузили рабов. Едва они ступали на борт, как их оглушали ударом по голове, чтобы они лежали смирно и не затевали драку на судне. Тех, кто сопротивлялся, выбрасывали за борт со связанными руками и ногами.
— Они продадут нас на рынке в Делосе, — сказал Иаир. — Те, кого не пошлют в рудники Греции или Иберии, должны будут возблагодарить Бога.
— Боги не слишком беспокоятся о рабах, — заметил Спартак.
Это были первые слова, которые он произнес с тех пор, как несколько дней назад они покинули лагерь VII легиона.
— Для Бога рабы и свободные люди равны, — твердо сказал Иаир.
Над ним взметнулся бич, но Спартак загородил Иаира, и удар пришелся по нему самому.
— Ты говорил, на Сицилии рабы захотели стать свободными, и боги отвернулись от них. Тогда погибло больше людей, чем сейчас живет в Риме.