18
Иаир увидел, что грудь Спартака в крови.
Он подошел к фракийцу, на правом плече которого зияла глубокая рана. Струйка крови сбегала по руке черной лентой.
Спартак постоял в нерешительности, потом тяжело опустился на землю. Иаир склонился над ним. Рана оказалась неглубокой. Человек, который нанес этот удар, видимо, был убит в ту же секунду, когда лезвие его меча опустилось на руку Спартака.
Иаир остановил кровь и приложил к ране лекарство.
Спартак, казалось, даже не замечал, что его лечат. Он сидел, сгорбившись, опустив голову на грудь.
Он не посмотрел на Крикса, который постоял над ним, а затем внезапно рухнул, будто покошенный. Напрасно он пытался подняться на ноги. Эномай, грудь которого пересекали красные борозды, помог ему развязать кожаные ремни, с помощью которых на спине, голове, поясе и бедрах крепились оружие и доспехи. Другие гладиаторы прислонились к стене и, закрыв глаза, сползли на землю. Сначала они молчали, а затем стали требовать вина.
Иаир смотрел на них. На арену вышли двадцать воинов — новая группа гладиаторов, рабы, купленные в Риме. В подземелье спустились только семеро.
— Ты помнишь Гальвикса, который пощадил меня? — опять начал Спартак. — Дак предпочел умереть, но не убивать меня. Когда я увидел сегодня, как нумидиец поднял секиру, я бросился вперед, сжимая меч. Я ударил его в живот, и он уронил оружие.
Он положил правую руку на грудь.
— Его кровь брызнула на меня, смешалась с моей. Он был моим братом, Иаир, а я убил его. Мне не хватило храбрости Гальвикса.
Спартак опустил голову. Казалось, он плачет, но его глаза оставались сухими.
— Я убил брата, — повторил он.
Внезапно под низкими сводами наступила тишина. Гладиаторы расступились, пропуская Гнея Лентула Батиата и его стражников. Оружейник Курий шел рядом с ними.
— Я хочу видеть их, — громко сказал Батиат. — Живые, раненые или мертвые, они принадлежат мне. Покажи мне раненых, Курий.
— Они победили, — напомнил ему Курий.
— Они мои! — повторил Батиат. — Не забывай, что и ты в моем распоряжении, хоть и свободный человек. Ты продал мне свою свободу, Курий, и я могу вытолкать тебя на арену, связав руки за спиной, как того кельта. Ты ведь прекрасно знаешь, что с ним произошло.
Он подал знак гладиаторам отойти, чтобы рассмотреть оставшихся в живых.
Батиат заметил Спартака и Иаира рядом с ним.
— Скажи мне, еврей, сколько пройдет дней, прежде чем фракиец снова сможет выйти на арену?
— Дай мне меч, — ответил Спартак, поднимая окровавленную руку.
Батиат улыбнулся.
— Ты хорошо сражался. Рассек нумидийца надвое. Претору понравилось, как ты это сделал. Ты — Спартак? Курий сказал, что гладиаторы слушаются тебя. Скажи им, пусть будут послушны, как ягнята, а на арене пусть будут как тигры.
Он повернулся спиной к Спартаку, посмотрел на Крикса-галла, на Эномая-германца.
— Вы трое откроете следующие игры.
Другие выжившие после сражения лежали на земле, их тела были покрыты кровью и песком.
— Этим дайте оружие, — приказал Батиат. — Ты слышишь их? — спросил он, схватив оружейника за руку. Он кивнул в сторону арены, ступени которой были видны из люка. Толпа стояла, кричала и жестикулировала. — Курий, они должны снова драться!
— Они уже победили, — повторил оружейник.
— Ты слышишь? Претор хорошо платит мне за эти игры.
Батиат повысил голос.
— Я кормлю вас мясом и вином, даю вам женщин. Вы, гнусные твари, живете, как патриции. Вы — ничто. Вы должны драться. Такова плата!
Он пристально смотрел на гладиаторов до тех пор, пока большинство из них не опустили глаза.
— Раненые на арену, с трезубцами и мечами, живо! — приказал он. — Дотащи их, выбрось на арену, если нужно, Курий! Сейчас же! Облей их холодной водой! Пусть все запомнят гладиаторов из Капуи, гладиаторов Батиата! — добавил он. — Когда-нибудь я заставлю вас сразиться в Риме!
Он медленно ушел.
— Зверей на арену! — повторил он. — Пусть сразятся с моими зверями!
Спартак поднялся, гладиаторы окружили его. Их было несколько десятков, возможно, две сотни. Они недовольно ворчали. Но Спартак был единственным, кто поднял кулак.
19
Лица гладиаторов постепенно растворились в полумраке подземных залов.
Из люков, освещая плечи, руки, торсы, падали полосы света, в которых клубилась пыль. Иаир находился в самой гуще толпы гладиаторов, когда, содрогнувшись, они направились на арену. Он отступил обратно под своды, слушая крики, доносившиеся со ступеней, рев животных, метавшихся в соседнем зале в ожидании, когда откроются ворота, чтобы вырваться на арену и насытиться человеческим мясом.