— У нас есть золото, много золота.
Эти слова заставили филина наконец раскрыть глаза.
— Нам нужно попасть на Сицилию. Ты получишь золото и все, что нам удалось захватить.
Он снова съежился и махнул рукой, давая понять, что услышал достаточно.
Когда мы сходили на берег, один пират крикнул нам, что Аксиос ожидает нас на следующий день.
Мы виделись с ним в течение нескольких последующих дней. Он хотел, чтобы я рассказал ему про золото. Сколько у нас монет, ваз, украшений? Видел ли я их? Выслушав мои ответы, он погружался в молчание и, казалось, дремал. Затем снова велел нам прийти на следующий день.
Я предполагал, что он отправил на сушу несколько человек, чтобы собрать сведения, и теперь ожидал их возвращения. Конечно, он хотел оценить наши силы и силы проконсула Красса, прикинуть, удастся ли избежать преследований Рима, если он поможет нам, и стоят ли золото и добыча, которую мы сулим, того, чтобы навлечь на себя гнев Рима.
Наконец, он сказал, что на следующий день велит сняться с якоря и взять курс на Тарентский залив, и пригласил нас подняться на борт.
Через несколько дней мы увидели стены и башню Фурий и на холме над берегом палатку Спартака.
Аксиос велел спустить паруса, и пять кораблей его маленькой флотилии бросили якоря под прикрытием мыса, защищавшего Тарентский залив с юга.
Он увлек нас за собой на нос корабля, указал на пыль, поднимавшуюся далеко на горизонте, за Фуриями.
— Это легионы Красса, — сказал он. — Нужно торопиться. Скажи Спартаку, что я возьму на борт своих кораблей две тысячи человек и отвезу их на Сицилию. Но ни одним больше.
— Хочешь ли ты встретиться со Спартаком?
— Я знаю о нем все.
Он положил руку мне на плечо.
— Но на золото и украшения я хочу взглянуть!
Он заметил мое колебание.
— Боги свидетели, — начал он, — что я вызвался перевезти вас и клянусь, что две тысячи человек высадятся на Сицилии в надежном месте. Но я ожидаю, что взамен Спартак окажет мне доверие. Я хочу, чтобы сначала на моем корабле появилось золото, а потом люди.
Он подозвал одного из пиратов.
— В знак доверия я оставляю вам Колаиоса, моего лучшего боцмана.
Он помедлил, затем повернулся к Питию.
— А ты останешься на корабле вместе с золотом. Клятва против клятвы. Я — пират, Спартак — раб. Человек против человека. Золото за переправу!
Он указал на горизонт, ставший серым.
— Легионы Красса уже близко.
Мы сошли на сушу в сопровождении Колаиоса, и я увидел Спартака.
За эти несколько дней он постарел, сгорбился, но его исхудавшие лицо и тело, казалось, наполняла сила. Взгляд его, напротив, был блуждающим и тусклым.
— Пират хочет золота, — повторил он несколько раз, глядя на Колаиоса, который сидел перед палаткой, жуя травинку.
Фракиец долго смотрел на Пития.
— Человека могут убить за одну золотую монету, — сказал он. — Неужели ты, Питий, веришь, что пираты оставят тебя в живых за два мешка монет, украшений, драгоценных чаш? Аксиос хочет забрать золото и не рисковать, позволив нам подняться на борт кораблей. Если у него будет выбор между золотом и жизнью, твоей или этого человека, — он указал на Колаиоса, — неужели ты думаешь, он станет раздумывать?
— Он призвал богов в свидетели, — сказал Питий. — Он поклялся.
— Клятвы, боги! — усмехнулся Спартак.
Он вышел из палатки и принялся расхаживать взад и вперед по вершине холма, глядя на суда, на рабов, собравшихся у стен Фурий, и на пыль, поднятую вдалеке легионами Красса.
Все чаще и чаще ветер приносил барабанную дробь легионов.
Спартак вернулся в палатку.
— Возьми золото, — сказал он Питию. — Скажи Аксиосу, что, если он обманет меня, я достану его и в аду. Пусть подойдет к берегу. Я хочу, чтобы мы все поднялись на борт до наступления ночи.
Аполлония застонала.
— Боги решат, — добавил Спартак.
Курий вышел вперед, ругаясь, бормоча, что не следует доверять пиратам, способным убить собственную мать за медную монету.
— И ты отдаешь им всю нашу добычу!
— Ты слышишь барабанную дробь? — спросил Спартак. — Думаешь, у нас есть выбор?
Он подошел к еврею-целителю.
— А ты, Иаир, что скажешь ты?
Тот развел руками.
— Бог знает, Бог судит, — сказал он.
Аполлония издала крик, ее руки, как змеи, кружились вокруг ее лица, пальцы погрузились в волосы.
— Спартак, поднимись на борт вместе с золотом! — взревела она, внезапно опустившись на землю. Разметавшиеся пряди волос будто покрывало упали ей на плечи и спину.