Я молчал.
Я был всего лишь легатом проконсула Красса, но по лицу Цезаря я понял — он рад тому, что Красс вынужден призвать на помощь Помпея и Лукулла.
Красс мечтал одержать победу над Спартаком в одиночку. Он уже представлял себе, какой триумф ожидает его в Риме. А теперь он будет не единственным победителем. Другие, и прежде всего Помпей, получат свою долю славы.
Красс надеялся захватить все, а игра никак не заканчивалась. У Цезаря было жгучее желание — я был уверен в этом, глядя на него, — войти в игру и стать победителем.
Я был всего лишь легатом, которому проконсул приказал взять под начало два легиона и найти Спартака с его отрядами.
59
Я ехал верхом впереди легионов, окруженный ликторами и центурионами.
Снег прекратился несколько дней назад. Подувший с юга ветер очистил небо, фруктовые деревья зацвели, поля, по которым мы шли, покрылись зеленью.
Мы настойчиво преследовали разрозненные стаи псов, каждая из которых действовала, не заботясь об остальных. Одна направлялась к Петелии, другая к Брундизию. А третья к Лукании; вот их мы и атаковали на берегу озера, где они разбили лагерь.
Мне еще никогда не доводилось видеть более дикого сражения.
В них летели дротики, мечи отрубали им уши и выкалывали глаза, а они все продолжали огрызаться и убивать легионеров. Они сражались на коленях, а затем бросались в озеро, чтобы утонуть, но не попасть в плен. Берега были сплошь покрыты телами, вода покраснели от крови.
Велев пересчитать тела, я отправил гонца к проконсулу Лицинию Крассу с вестью о том, что мы убили двенадцать тысяч триста рабов, что только двое погибли от раны на спине, а другие и не пытались бежать, но сражались кольями против наших щитов, дротиков, копий и мечей.
Тогда я решил, перед тем как продолжить охоту, сделать передышку на несколько дней. Работы по обустройству лагеря только начались, когда проконсул сошел на берег со своим эскортом, знаменами и значками.
Он хотел посмотреть на поле сражения, на изрубленные тела, на красные воды озера. Он приказал подробно рассказать о битве. Я повторил то, что уже писал ему: эти рабы, как он, впрочем, и предвидел, были выносливыми и озверевшими, и требовалось несколько римских воинов, чтобы справиться с одним из них. Но это уже не войско, а отдельные шайки. Потребуется время, чтобы уничтожить их, но они никогда не смогут ни угрожать Риму, ни подвергнуть республику опасности.
— У меня всего несколько дней, чтобы сделать это! — воскликнул Лициний Красс.
Он схватил меня за руку и быстрым шагом направился вдоль берега, отпихивая тела ногами или ступая прямо по ним.
— Я хочу — ты слышишь, легат? — покончить со Спартаком раньше, чем легионы Помпея и те, что придут из Фракии во главе с Марком Варроном Лукуллом, успеют сунуться в эту войну. Я начал ее. Я раздробил армию Спартака! И я хочу пожинать плоды того, что уже сделано.
Он остановился и посмотрел мне в лицо.
— То, что ты сделал здесь, Фуск Салинатор, — он указал на берег и на тела рабов, — показывает, что мы быстро справимся с ними. Я думал, что Спартак может угрожать Риму…
Он пожал плечами.
— Когда ты разбудил меня на рассвете тем утром, чтобы сообщить о побеге, это было похоже на кошмар. Я подумал, что никогда не смогу уничтожить их в одиночку.
Он с ненавистью пнул одно из тел.
— Разумеется, Гай Юлий Цезарь посоветовал мне написать Сенату, чтобы тот отправил нам на помощь легионы Помпея и Варрона Лукулла. У него тут свой интерес. Но твоя судьба, Фуск Салинатор, связана с моей. Так продолжим же погоню без промедления! Солдаты — это железо, которое нужно ковать, пока оно горячо. Без отдыха, без остановки. Эта победа еще не означает конец войны, Фуск! Скажи центурионам и солдатам, что я раздам им земли, после того как они убьют или поймают Спартака.
Он сжал мне руку.
— Вперед, легат! Еще одна такая победа — и ты будешь идти рядом со мной во время моего триумфа в Риме!
60
Я повиновался проконсулу Лицинию Крассу и приказал легионам отправиться в путь. Ни один солдат не возразил мне, несмотря на одолевавшую их усталость. Напротив, все вспомнили о казни каждого десятого, а я не мог забыть смерть легата Муммия.
Я хотел положить следующую победу к ногам Красса как взятого в плен мятежника.
Несколько раз мне казалось, что достаточно протянуть руку, велеть когортам и центуриям ускорить шаг, а кавалерию пустить в галоп, чтобы нагнать этих псов, которые направлялись к Брундизию, чтобы сесть на суда, пересечь Адриатическое море и попасть во Фракию.