— Это может оценить и тот, у кого есть верхние зубы!
— Мне еще мой дед говорил когда-то, что барашек или козленок, когда его завернешь в собственную шкуру и посыпешь мелким жаром, печется сам по себе.
— А мне никто не говорил, но я это знаю, — признался Спартак.
— Ну?! Откуда же?
— Я видел, как готовят овчары и козопасы.
— Ну?!
— А иногда я и сам помогал им в этой работе, так вот до всего и дошел.
Удивленный услышанным, старик смотрел на него во все глаза.
Спартак продолжал объяснять:
— Если не приложишь к чему-либо рук, не будешь знать, как это делается. Я это от тебя самого не однажды слышал.
— Именно так!
— А какие пиры мы устраивали с козопасами и с овчарами! И сколько раз я возвращался вечером домой, наевшись до отвала, а ты удивлялся, почему я не хочу ужинать...
Старик провел ладонью по лбу:
— Значит, все эти россказни про волков, которые уносят ягнят или режут козлят — ваши выдумки?
Спартак опустил глаза, молча признавая свою прежнюю вину:
— Надо же было как-то оправдаться перед тобой за пропажу, когда ты замечал, что в стаде не хватает ягненка или козленка.
Старик передернул плечом — от запоздалого сожаления за тогдашнюю свою недогадливость:
— Ну и разбойники!
Спартак улыбнулся:
— Все же ты видел от нас и хорошее. Разве мы не набрали волчьих шкур на шубу, которую ты сшил себе, перед тем как я ушел учиться!.. Согревала же она тебя зимой!
— Верно! Еще как согревала. Вот я и думал, что вам пришлось повозиться с этими волками...
— Не так уж трудно было. Мы их ловили капканами, и ямы рыли тоже. Ну, известное дело — иногда и в бой с ними приходилось вступать.
— Ты мне как-то рассказывал, что однажды палкой перебил волку передние ноги, а овчар прибежал и добил его.
— Было такое.
— И правда, что вы однажды вырвали из волчьей пасти ягненка, когда волк почти удушил его?
— И это правда. Волка мы тогда упустили, но ягненка все равно пришлось съесть — волк уже успел перегрызть ему горло. А с одним матерым волком мне пришлось здорово повозиться. Я совал ему в пасть палку и отшвыривал его, он отскакивал и тут же бросался на меня, не давая мне времени замахнуться для нового удара. Наконец мне удалось перевернуть его на спину и треснуть палкой по животу, а потом — по морде.,. И еще несколько раз пришлось ударить — ты ведь знаешь, волки легко не умирают.
Летняя ночь была так тиха, что, казалось, можно было услышать, как месяц плывет по небу, вспарывая небесное полотно.
Спартак и его дед Спарадок сидели на террасе.
Спартак, задумчиво наклонив голову, слушал рассказ старика. И смотрел на далекие силуэты светлеющих горных вершин, на прибрежные склоны, на долины, куда лунный свет словно бы стекал с небес, растворяясь в темных лесных зарослях.
— Нимф больше всего бывает летом, в такие ночи, как эта, — продолжал Спарадок. — Они выходят из лесов и стараются подойти поближе к людям. И все ищут одиночек. Тогда им легко сделать с человеком все, что захотят. Могут заманить тебя в чащу, откуда и дороги назад не найдешь. А повернешь обратно — и они за тобой, и снова тебя завлекают. Я это все от деда знаю, он мне рассказывал. Но когда тебе другой рассказывает, можешь подумать, что тут что-то приукрашено. А я сам это испытал. Ночь была — вот как сейчас. Запряг я коня и поехал вниз, на ту сторону Стримона, по торговым делам, один день пути отсюда. Дело как дело... торговали мы торговали, спорили-спорили, ели, пили... Угощали меня хорошо... А потом говорят: "Тебе далеко до дому, застанет тебя темень в дороге, останься лучше переночевать". А я не слушаю... "Поеду, — отвечаю, — договорились мы назавтра с одним купцом встретиться, он меня ждать будет, не приеду — подумает, что его обманываю". И поехал. Но посколько ел-пил больше меры, да еще телега укачивала, начал я подремывать, А конь дорогу знает, умная скотина, сам идет без всякой указки. Привязал я поводья к повозке, лег на спину и решил выспаться, пока до дому доберемся. Вдруг меня словно подбросило. Проснулся я, смотрю — конь стоит на спуске. Уперся передними ногами в самую кромку берега, еще немного — и сползет в воду вместе с повозкой и со мной. А внизу — глубоко, и месяц — со дна светит, будто в реку упал. Что тут будешь делать! Слез я с повозки. Молодой был, сильный. "Стой, — говорю коню — словно он меня понимает, — сейчас я помогу тебе". Не знаю, понял он меня или просто умный был. Схватился я двумя руками за дрогу[2] и говорю: "Давай, назад!" Пошло у нас на лад, выбрались на более пологое место, тут мой конь как ударит задом повозку! Едва меня не повалил! Но я на него не рассердился. Даже сказал ему: "Богатырь!" и погладил по шее. Вывел его на дорогу, вскочил на повозку и поехали мы дальше. И опять стало клонить меня в сон, лег я на дно и пустил коня. И через какое-то время проснулся. И все повторилось снова — еще немного и сползли бы мы в воду с обрывистого берега. Только на этот раз конь крепче упирался передними ногами, и мы легко вытащили повозку. Снова тронулись в путь, и в третий раз то же самое... И тогда я сказал себе: "Довольно спать. А то неровен час — и в воду свалишься". Глазом не моргнул, пока петухи не пропели. И с дороги мы больше ни разу не сбились. Не поверишь, трижды могли утонуть с конем вместе... Да, бывают такие чудные ночи... Ведет тебя что-то не туда, куда надо, на погибель ведет. Но есть и добрая сила — охраняет тебя, чтобы не пропал. А добрая сила сильнее лихой, всегда приходит на помощь, когда уж совсем невмоготу.