В нетерпеливом вопросе слуга почувствовал больше обостренного любопытства, чем неудовольствия, и спокойно пояснил:
— Они возвращались не со стороны чешмы...
Реметалк не стал больше ничего выяснять. Но слуга на этом не остановился:
— Он нес ее на руках... Высоко поднял... как поднимают детей, когда хотят напугать. А на опушке леса спустил на землю, и они снова взялись за руки... и держались долго, дольше чем в первый раз. И еще говорили... только я не слышал о чем...
Реметалк насупился. Слуга знал больше того, что ему следует знать о поведении хозяйской дочери. Тут он перестарался. Потому что и преданность должна иметь свои границы.
Обычно вспышки радости или гнева проявлялись у Реметалка тогда, когда этого меньше всего можно было ожидать. Потому что помимо многих прав, которыми он обладал, у него было еще и право на произвол, которым он довольно часто пользовался. Он радовался или гневался, не считаясь с соображениями слуг. Его реакции не могли предугадать даже самые прозорливые угодники и льстецы.
Так произошло и на сей раз. Слуга уже предвкушал похвалу за усердие, давшее ему возможность раскрыть тайну свиданий Родопиды с незнакомцем, а вместо этого Реметалк мрачно спросил:
— Почему ты не сказал мне обо всем в первый же день?
Конюх, не ожидавший такого поворота событий, все же нашелся:
— Я думал, что они перестанут встречаться.
— Ты не имеешь права думать. Твое дело смотреть и говорить мне, что ты видел. А мое дело — думать, рассуждать и решать, как поступить. И ты столько времени молчал о том, что надо было сообщить мне сразу же! Ну ладно, после их первой встречи ты ожидал, что они перестанут видеться. А почему ты не сказал мне о второй?! Почему не пришел ко мне тогда же?
И опять у слуги было готовое оправдание:
— Но тогда пришли сватать Родопиду. Как же я мог тебя рассердить тогда, когда ты должен быть веселым?
Действительно, в тот день к Реметалку пришли сваты, чтобы вести с ним переговоры о выдаче Родопиды замуж за важного сановника. Он служил при дворе царя. Потому Родопида и не могла тогда выйти из дому, — ее не пускали к источнику, она все время должна была находиться при посланцах своего жениха. Так что слуга был совершенно прав, — в те дни нужно было щадить спокойствие и хорошее настроение хозяина. Но Реметалка нелегко было удовлетворить объяснением, которое наполовину оправдывало виновного.
— Но сваты уехали три дня назад, а ты пришел ко мне только сегодня. А мы еще удивляемся, почему Родопида перестала есть после того, как мать запретила ей ходить к источнику. Удивляемся, почему она молчит. Ты должен был прийти ко мне сразу же после отъезда гостей.
Но если господин всегда имеет возможность поставить слугу в трудное положение, слуга имеет право вывернуться любым способом — хитростью, унижением, обманом, лишь бы успокоить своего господина. И слуга сообразил, как ему выйти из затруднения:
— Я боялся, ты скажешь, что я сую нос в чужие дела.
Но Реметалк и тут нашел, как вывести виновного на чистую воду.
— Дела господина не могут быть чужими для слуги. Ты виноват, что столько времени молчал.
Реметалк задумался. Может быть, он придумывал наказание слуге.
— Ладно, посмотрим еще, как быть со всем этим... Скажи мне, что ты думаешь об этом юноше? Кто он?
— Он сказал, что служит конюхом у одного господина по ту сторону гор. Но сдается мне, что это не так.
— Почему?
— Не похож он на простого человека... как мы, конюхи. Да и молод слишком, чтобы так разбираться в лошадях...
— Только по одному этому нельзя судить, конюх он или нет.
— Есть и другое.
— Что другое?
— Речь его уж больно не похожа на речь конюха. Он назвался конюхом, чтобы разыграть меня. Но меня не так-то просто обмануть.
— Ты прав... обмануть тебя трудно... Ты тертый калач. Кто хочет тебя надуть, должен пуд соли съесть. Но... не будем гадать, кто он. Этот человек должен явиться сюда, ко мне. А сам он не придет. Так что ты должен привести его. И я прощу тебя за то, что сообщил мне о нем так поздно...
Слуга вздрогнул:
— Я не могу, господин.
— Сможешь, — вспыхнул Реметалк, давая этим понять, что не потерпит возражений.
— Ты его не знаешь... не видел, потому и не знаешь, на что он способен. Он же скакал верхом на этом звере, с которым никто из нас не может справиться. Вскочил ему на спину и гонял по всему полю.
— Вот именно потому я и хочу посмотреть на него.
— Он очень силен...
— Ты же не будешь с ним драться. Только приведешь его ко мне.
Слуга почесал в затылке: