Весь этот материал о восстаниях рабов, о ряде вспышек и заговоров в Сицилии именно в то время, когда Италия была объята пламенем спартаковской революции, Цицерон собрал во время своего длительного пребывания в Сицилии, где он, подготовляясь к процессу Верреса, заслушивал на месте показания очевидцев и собирал по городам документальные данные.
И Цицерон обращает этот материал против своего противника.
«Итак, спросите вы, утверждаю ли я, что в пропреторство Верреса не было никаких волнений среди сицилийских рабов, никаких заговоров? Насколько известно римскому сенату и народу, насколько можно судить по официальным письмам, посланным Верресом в Рим, никаких… Тем не менее я подозреваю, что там и сям в Сицилии было некоторое брожение в невольнической среде (разрядка моя. — А. М.), я заключаю это не столько из открытых мною фактов, сколько из его действий и распоряжений. Обратите внимание на мою предупредительность: я сам намерен познакомить суд с теми данными, которые желает удостоворить он, данными, о которых вы до сих пор не слышали».
Какие же факты приводит Цицерон? Он приводит их несколько. Начнём с первого факта, который мы передадим словами самого Цицерона:
«В Триокальской области, уже раньше занятой было беглыми рабами, группа рабов одного сицилийца, некоего Леонида, была заподозрена в заговоре. Донесли наместнику; тот немедленно, как и следовало, приказал схватить указанных ему рабов и привести к нему в Лилибей. Хозяину было приказано явиться в суд; следствие состоялось, и подсудимые были признаны виновными..
Триокальская область издавна являлась местом восстаний рабов. Теперь, в период спартаковской освободительной борьбы, она снова стала ареной заговоров, вспышек и восстаний. Следствие и суд установили виновность арестованных участников заговора, в силу чего они подлежали смертной казни. Но Веррес, о чём сообщает с негодованием Цицерон, освободил участников заговора за взятку.
Если учесть ту силу возмущения, с которой Цицерон сообщает об этом факте, то приходится сделать вывод, что дело шло, очевидно, о подготовке крупного, массового выступления рабов в связи с освободительной борьбой Спартака.
Далее Цицерон сообщает другие факты, из которых видно, что в Сицилии неоднократно вспыхивали попытки к восстанию и серьёзные заговоры, которые Веррес использовал для наживы. Узнавая, в чьих имениях готовятся заговоры, наместник оказывал всяческое давление на хозяев, замешанных в заговорах рабов, чтобы путём вымогательства получить от них взятку.
Это забвение общественных интересов во имя личных (забывать об опасности движения рабов ради личной наживы) вызывает резкое осуждение Цицерона как представителя рабовладельческого Рима.
Цицерон приводит показания свидетелей, которые воссоздают картину крайне тревожного положения в Сицилии.
Далее он сообщает случай с Гавием, уроженцем города Консенции, заставляющий нас сделать предположение об организационной связи спартаковцев и сицилийцев. Гавий обвинялся в том, что он являлся шпионом, посланным из Италии вождями рабов (Спартаком и др.).
«Консенец Гавий, о котором идёт речь, был вместе t другими римскими гражданами брошен Верресом в тюрьму; не знаю как, только ему удалось тайно бежать из каменоломен, и он достиг Мессаны. Здесь, видя перед собой на столь близком расстоянии Италию и стены Региума, города римских граждан, наслаждаясь светом свободы, вдыхая хоть издали атмосферу законности после столь долгого пребывания среди страха смерти и мрака, он почувствовал себя как бы вновь ожившим и воскресшим: он начал открыто жаловаться, что он, римский гражданин, был заключён в тюрьму; говорил, что отправляется прямо в Рим и что Верресу придётся увидеться с ним, когда он вернётся из провинции. Бедняга не знал, что нет никакой разницы, говорит ли он это в Мессане или во, дворце самого наместника… Гавия тотчас отправляют к мамертинским властям. А так как в этот самый день случайно в Мессану приехал Веррес, то ему и доложили, что тут есть какой-то римский гражданин, жалующийся на заключение его в Сиракузах в каменоломни… Веррес… объявляет ему (Гавию. — А. М.), что он — по «достоверным сведениям» — шпион, отправленный в Сицилию вождями невольников., и приказывает сечь его по всему телу без всякого снисхождения».
Какие выводы можно сделать из этого сообщения? Цицерон прежде всего обращает внимание на превышение власти Верресом. Римский гражданин Гавий без суда и следствия, совершенно якобы без всяких улик подвергается наказанию розгами, которое унижает достоинство римского гражданина. Цицерон не решает вопроса, был виновен Гавий или нет, ибо его не это в данном случае интересует.