— Нет никакого позора, чтобы вскрикнуть от боли, — говорит Спартак, — я знал, что сильные люди кричат от боли. Я знал, что сильные люди плачут, когда они полны горечи. Это не позор.
— Но мы с тобой не плачем, и однажды я буду похож на тебя, Спартак.
— Ты станешь лучше меня. Ты лучший боец, нежели я.
— Нет, я никогда не стану и наполовину таким, кто ты, но я думаю, что я хорошо сражаюсь, я очень быстр. Как кошка. Кошка может видеть удар. Кошка видит всей своей кожей. Иногда, я ощущаю то же. Почти всегда я вижу удар. Вот почему я хочу кое-что сказать. Я хочу сказать тебе это. Я хочу, чтобы ты держал меня рядом с собой. Когда мы сражаемся, я хочу быть рядом. Я обеспечу твою безопасность. Если мы потеряем тебя, мы потеряем все. Мы боремся не за себя. Мы боремся за весь мир. Вот почему я хочу, чтобы ты держал меня рядом, когда мы сражаемся.
— Для вас есть более важные вещи, чем стоять рядом со мной. Нужны люди, чтобы вести армию.
— Тебе нужны люди. Я так много прошу?
— Ты просишь очень мало, Давид, ты просишь меня за меня, а не за себя.
— Тогда скажи мне, чего хочешь ты.
Спартак кивает.
— И ты не потерпишь никакого вреда, я буду следить за тобой. День и ночь, я буду следить за тобой.
Итак, он стал правой рукой предводителя рабов. Он, который всю свою юную жизнь знал только кровопролитие, тяжкий труд и насилие, теперь видел сияющие и золотые горизонты. То, что должно было произойти в результате их восстания, становилось все более и более понятным. Поскольку большая часть мира была рабами, они скоро станут силой, которой не сможет противостоять ничто. Тогда народы и города исчезнут, и снова наступит золотой век. Когда-то, в сказках и легендах каждого народа, был золотой век, когда люди были безгрешны и незлобивы, и когда они жили вместе в мире и в любви. Поэтому, когда Спартак и его рабы завоюют весь мир, это время вернется вновь. Его возвращение возвестит великий звон цимбал, звучание труб и хвалебный хор из голосов всех людей.
В своем объятом лихорадкой уме он сейчас услышал этот хор. Он услышал нарастающий тембр голосов всего человечества, хор, который эхом отдавался от гор…
Он наедине с Варинией. Когда он смотрит на Варинию, реальный мир растворяется, и остается только эта женщина, жена Спартака. Для Давида, она самая красивая женщина в мире и самая желанная, и его любовь к ней подобна паразитам во чреве. Сколько раз он говорил себе:
— Какое презренное существо, ты любишь жену Спартака! Всем, что у тебя есть в мире, ты обязан Спартаку, и как ты платишь ему? Ты отплатил ему, любя его жену. Какой грех! Какой ужас! Даже если ты не говоришь об этом, даже если ты не показываешь вида, тем не менее это ужасно! И, кроме того, это бесполезно. Посмотри на себя. Держи зеркало перед лицом. Что за лицо, резкое и дикое, как у ястреба, одно ухо отсутствует, все в порезах и шрамах!
Теперь Вариния говорит ему, — Какой ты странный парень, Давид! Откуда ты? Все ваши люди похожи на тебя? Ты всего лишь мальчик, но ты никогда не улыбаешься, никогда не смеешься. Как это может быть!
— Не называй меня мальчиком, Вариния. Я доказал, что иногда я больше, чем мальчик.
— В самом деле? Ну, ты меня не обманешь. Ты просто мальчик. У тебя должна быть девушка. Ты должен обнимать ее за талию и гулять с ней, ранним и прекрасным вечером. Ты должен целовать ее. Ты должны смеяться с ней. Здесь недостаточно девушек?
— У меня есть моя работа, у меня нет времени для этого.
— Нет времени на любовь? Да, Давид, Давид, что ты говоришь! Что сказанул!
— И если никто не задумывается ни о чем, — отвечает он яростно, — где мы окажемся? Как ты думаешь, это просто детская игра, возглавить армию, найти провиант для этих многих тысяч людей на каждый день, тренировать людей! У нас самые важные дела в мире, и ты хочешь, чтобы я смотрел на девчонок!
— Не смотри на них, Давид, я хочу, чтобы ты занимался с ними любовью.
— У меня нет на это времени.
— Нет времени. Как бы я себя чувствовала, если бы Спартак сказал, что у него нет на меня времени? Мне захотелось бы умереть, я думаю. Нет ничего важнее, чем быть человеком, просто незамысловатым, обычным, человеком. Я знаю, ты думаешь, что Спартак — это что-то большее, чем человек. Это не так. Если бы он был таким, тогда он вообще не был бы хорош. У Спартака нет великой тайны. Я знаю это. Когда женщина любит мужчину, она многое знает о нем.
Он собирает все свое мужество и говорит:
— Ты действительно любишь его, не так ли?
— Что ты спрашиваешь, мальчик? Я люблю его больше, чем люблю жизнь. Я бы умерла за него, если бы он этого хотел.