Гракх допил свой бренди и налил еще. — Ты берешься выполнить эту работу или нет? Ты можешь не объяснять мне свое решение, Флавий. Это тяжелая работа.
— Я знаю, что это так. И сколько времени ты мне дашь?
— Три недели.
— Ах, в наше время — ах — …Флавий широко распахнул руки. — Это совсем не время. Возможно она не в Риме. Мне придется отправить людей в Капую, в Сиракузы, на Сицилию. Возможно, в Испанию и Африку. Будь благоразумен.
— Я настолько разумен, насколько предполагаю. Черт возьми, иди к Сексту и прими от него милостыню.
— Хорошо, Гракх. Не нужно быть таким злым. Но предположим, что мне придется купить нескольких женщин? Знаешь ли ты, сколько Германок соответствует этому конкретному описанию?
— Очень много, я уверен. Мне не нужен кто-то, подходящий к этому описанию. Хочу Варинию.
— И сколько я заплачу за нее, если найду ее?
— Цена не имеет значения. Я благословлю это.
— Хорошо, согласен, Гракх. Налей еще один бокал этого превосходного бренди, прошу тебя, пожалуйста. Бренди было налито. Флавий растянулся на кушетке, потягивал его и рассматривал человека, нанявшего его.
— У меня есть определенные таланты, не так ли, Гракх?
— Действительно так.
— Но я остаюсь бедным, я остаюсь неудачником. Гракх, позволь мне задать тебе один вопрос, прежде чем мы оставим эту тему. Не отвечай, если ты этого не хочешь, но не сердись.
— Спроси.
— Почему ты хочешь эту женщину, Гракх?
— Я не сержусь, но я думаю, нам пора спать. Мы не так молоды, как раньше.
III
Но в те времена мир не был ни таким большим, ни сложным, как сегодня, и менее чем за три недели, Флавий появился у дома Гракха и объявил об успешном завершении своей задачи. Деньги, как говорят, имеют мягкую поверхность, и она стирает то, что обрабатывает. Флавий был другим, хорошо одетым, выбритым и уверенным в себе, так как выполнил сложную задачу до конца. Он сидел с Гракхом над бокалом вина и забавлялся своей информированностью, а сам Гракх сдерживал свое нетерпение.
— Я начал, — объяснил Флавий, — с самой головоломной работы, разговорить офицеров, которые участвовали в разделе добычи. Поскольку Вариния была красива и хорошо сложена, я понял, что она будет выбрана в эту первую группу. Но когда ты поймешь, что весь вопрос о присвоении рабов незаконный, и что пятьсот или шестьсот офицеров имели к этому отношение, и у очень немногих из них было хоть какое-то желание поговорить, ты видишь, как это было непросто. Ну, удача была с нами. Люди помнили. В то время, когда сообщалось, что рабы побеждены, люди вспомнили эту женщину, которая не расставалась с новорожденным ребенком. Они не знали, что это была жена Спартака или ее имя было Вариния. Ты должен понять, Красс послал отряд кавалерии против рабского города, лагеря или деревни или того, как вы это называете, сразу после битвы. Затем пехота последовала за ними. Рабские женщины и дети там — было несколько мальчиков по тринадцать и четырнадцать лет, — не оказали большого сопротивления. Они были ошеломлены. Они только что услышали, что рабская армия была уничтожена. Но ты знаешь, как ведут себя солдаты после битвы, и я полагаю, что это не пикник, сражаться с рабами. Они…
— Мне не нужно резюме о настроении легионеров, — сказал Гракх. — Допускаю, что ты сообщаешь мне факты.
— Я только пытаюсь описать ситуацию. Я имею в виду, что было много бессмысленных убийств, потому что наши солдаты были злы и горячи. Вариния просто родила. Ну, рабский ребенок вряд ли стоит своего веса в золоте в наши дни, и то, что дало мне ключ к ней, было рассказом о солдате, который поднял этого ребенка за ногу и размахнулся, собираясь размозжить ему голову об угол палатки. Сам Красс остановил его. Красс спас ребенка и убил солдата своими руками. Никогда бы не заподозрил Красса, не так ли?
— Меня не интересует то, чего можно было бы ожидать от Красса. Ты что, старый пустозвон, Флавий? Ты нашел Варинию? Она моя? Ты ее купил?
— Я не мог ее купить.
— Почему? — внезапно взревел Гракх, в гневе вскочив на ноги, так пугающе, ибо это было неожиданно. Когда он бросился к Флавию, тот забился в глубь кресла, и Гракх схватив его своей ручищей за горловину туники, весь перекошенный, заорал, — Почему? Почему, ты жирный, бесполезный бродяга? Она мертва? Если ты напортачил, я клянусь, что отправлю тебя в канаву навсегда! На здоровье!
— Она не мертва…
— О, но ты такой ветрогон! Как мешок с ветром, пердишь а не говоришь! Почему ты ее не купил? Он отпустил Флавия, но продолжал нависать над ним.
— Просто успокойся! — внезапно и громко сказал Флавий. Ты велел мне кое-что сделать, и я это сделал. Возможно, я не такой богатый, как ты, Гракх. Может быть я вернусь в сточную канаву. Но это не дает тебе права говорить со мной, как с пустозвоном. Я не твой раб. Это плохо, когда человек делает то, что делаю я. Тебе незачем делать еще хуже.