Затем он понял, что это не вопрос нервов. Он только изредка боялся смерти. С детства он высмеивал нелепые истории о богах. Как человек, он легко принял точку зрения образованных людей его собственного класса, что богов нет и что нет жизни после смерти. Он решил, что намеревается сделать; он боялся только, что он не сделает этого с достоинством.
С этими мыслями, мелькавшими в его разуме, он, должно быть, задремал. Он был разбужен кем-то, стучащим в дверь. Он стряхнул с себя сонливость и прислушался.
— Что за нрав! — подумал он. — Что у тебя за нрав. Красс! Что за праведное негодование! Что этот толстый старый дурак обвел тебя вокруг пальца и забрал твой великий военный приз! Но ты ее не любил, Красс. Ты хотел, чтобы Спартака приколотили к кресту, и когда ты не смог его достать, захотел ее. Ты хотел, чтобы она любила тебя, ползала перед тобой. О, Красс, ты такой дурак, такой глупый, глупый дурак! Но такие люди, как ты, люди современные. Без сомнения.
Он поискал взглядом меч, но не мог его найти. Затем он опустился на колени и обнаружил его под креслом. Он опустился на колени с мечом в руках, и изо всех сил вонзил его в грудь. Боль была такой, что он вскрикнул в агонии, но меч вошел, а потом он упал на него, вгоняя до конца.
Так он и лежал, когда Красс сломал дверь и вошел. Генералу потребовалось все силы, чтобы перевернуть его. Затем генерал увидел, что на лице политика застыла гримаса или усмешка…
После этого Красс вернулся в свой дом, полный гнева и ненависти. Никогда, за всю свою жизнь он никого не ненавидел так, как ненавидел мертвого Гракха. Но Гракх был мертв, и нет ничего, что он, Красс, может с этим поделать.
Когда Красс вошел в свой дом, он обнаружил, что у него гость. Молодой Гай ожидал его. Гай ничего не знал о случившемся. Как он сразу объяснил, он только что вернулся с праздника в Капуе, и он пришел прямо к своему возлюбленному Крассу. Он подошел к Крассу и начал поглаживать его грудь. И тут Красс сбил его с ног. Красс ринулся в соседнюю комнату и вернулся с кнутом. Гай просто пытался подняться с пола, кровь текла у него из носа, его лицо было полно удивления, обиды и негодования. Затем Красс начал хлестать его.
Гай закричал. Он кричал снова и снова, но Красс продолжал избивать его. Красса пришлось наконец сдерживать его рабам, а затем избитый Гай выскочил из дома, плача от боли, как маленький мальчик.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
В которой Вариния обретает свободу
I
Флавий выполнил свое соглашение с Гракхом. Вооруженные лучшими из верительных грамот, подписанных самим Гракхом, колесницы мчались на север, а затем на восток. Вариния не запомнила о путешествии слишком многого. По большей части, в первый день она спала с ребенком, вцепившемся в ее грудь. Кассиева дорога была отличной, с гладкой и твердой поверхностью, и колесницы бежали плавно и равномерно. В первую часть дня возница безжалостно гнал лошадей; свежих лошадей запрягли в полдень, и всю последующую часть дня, они ехали быстро, даже рысью. К ночи они были не менее, чем за сто миль к северу от Рима. В темноте они снова сменили лошадей, и всю долгую ночь, в лунном свете, колесницы катились в ровном, милепожирающем темпе.
Несколько раз их окликали военные патрули, но сенаторского мандата, выданного Гракхом Флавию, всегда оказывалось достаточным, чтобы миновать их. В эту ночь, Вариния часами стояла в качающейся колеснице, ребенок спокойно спал у ее ног, завернутый в одеяла, среди безопасных подушек. Она наблюдала, как залитая лунным светом местность проскальзывала мимо. Она видела стремительные речные потоки, как они перекатываются под великолепными Римскими мостами. Мир спал, но они продолжали движение.
Когда луна стала над горизонтом, за несколько часов до рассвета, они сошли с дороги на маленький луг, распрягли и стреножили лошадей, отведали хлеба и вина, а затем улеглись на одеяла, отдохнуть. Сон прилетел к Варинии, но измученные возницы засыпают сразу. Варинии казалось, что она едва закрыла глаза, когда Флавий разбудил ее. Она кормила ребенка, пока они занимались лошадьми, работая медленно и сдержанно, как это делают люди, едва преодолевшие свою усталость; и затем, при первых проблесках рассвета, они снова вернулись на дорогу и поехали на север. Солнце поднималось, когда они остановились на дорожной станции, чтобы размять свои конечности и сменить лошадей еще раз. Спустя некоторое время они объехали город, окруженный стенами, и все это утро возницы гнали грохочущих копытами лошадей. Теперь бесконечное движение колесницы начало сказываться на Варинии. Ее рвало несколько раз, и она все время опасалась, что ее молоко пропадет. Но вечером, Флавий купил у фермеров свежее молоко и козий сыр — пищу Вариния смогла удержать, и, поскольку небо было омрачено, они отдыхали — большую часть ночи.