Цицерон изучал поэтику еще в очень молодые годы у греческого поэта Архия,[74] которого он защищал впоследствии в одной из своих знаменитых речей. Архий пользовался громкой известностью благодаря своему поэтическому дарованию и душевным качествам; в ту пору он жил в доме великого Лукулла, победителя Митридата и Тиграна,[75] обучая его детей искусству стихосложения; одновременно он открыл в Риме школу, которую посещали молодые люди из патрицианских семей. Ко времени нашего повествования Архий сочинил и опубликовал поэму «О войне кимвров», где превозносил отважного Гая Мария, единственного из всех римлян, который в период республики семь раз избирался консулом.
Доблестные подвиги Гая Мария не только доставили ему честь победы над Югуртой, но спасли также республику от губительного нападения тевтонов и кимвров, и он удостоился наименования третьего основателя Рима.[76]
Еще будучи учеником в школе Архия, пятнадцатилетний Цицерон написал поэму «Главк Понтий»,[77] которая плавностью стиха и красотой стиля заставила заговорить о нем; тогда еще не было Лукреция, Катулла,[78] Вергилия,[79] Овидия,[80] Горация,[81] обогативших латинский язык своими дивными поэтическими творениями.
Посещение школы Архия не мешало Цицерону усердно слушать лекции — сначала философа-эпикурейца Федра,[82] потом стоика Диодота и академика Филона, бежавших из Афин, которыми завладел Митридат; он слушал замечательные лекции по красноречию, которые читал в Риме в течение двух лет знаменитый Молон Родосский,[83] прибывший на берега Тибра, чтобы исхлопотать у сената возмещение издержек, понесенных городом Родосом, сражавшимся на стороне римлян в войне против Митридата. Красноречие Молона было столь необыкновенным, что он первым получил разрешение выступать в сенате на греческом языке без посредничества переводчика.
Цицерон с большим усердием изучал законоведение под руководством обоих братьев Сцевол,[84] сенаторов и Ученых юристов: старший был авгуром,[85] младший — верховным жрецом.[86] Они обучали его самым тонким приемам и тайнам юриспруденции.
Когда ему было только восемнадцать лет, он участвовал в Марсийской, или союзнической, войне под началом Помпея Великого, и, как он сам потом рассказывал, его поражала храбрость и постоянные удачи Суллы.
За два года до описываемых событий Марк Туллий впервые появился на Форуме и произнес речь в защиту Квинтия. Некий кредитор, которого защищал знаменитый Гортензий, требовал у Квинтия возврата своего имущества. Цицерон, будучи еще в самом начале своей карьеры, решительно отказывался выступать против грозного Гортензия, но актер Росций, с которым он был очень дружен, просил за своего родственника Квинтия. Цицерон согласился и выступил; он говорил столь убедительно и так обворожил судей, что выиграл тяжбу.
Потом Цицерон выступил с большим подъемом в защиту прав одной гражданки из Арретия против декрета Суллы, по которому жители Арретия были лишены прав гражданства. Цицерон, по характеру скорее робкий и нерешительный, говорил с большим мужеством, и в этом сказалась его душевная чистота и честность. Дело это наделало много шума.
Но речь, явившаяся венцом славы юного Туллия и доставившая ему огромную известность, была им произнесена в защиту Секста Росция Америйского,[87] обвинявшегося отпущенником Суллы Корнелием Хрисогоном в отцеубийстве. Защитительная речь Цицерона была необыкновенно страстной, живой, убедительной и красноречивой. Росций Америйский был оправдан, а Цицерона объявили достойным соперником Гортензия, — он на этот раз выступал противником Гортензия и одержал над ним победу.
В те дни среди различных слоев населения Рима ходила по рукам поэма Цицерона. Она еще больше усилила всеобщее восхищение одаренностью ее автора; Цицерону суждено было в дальнейшем вознести латинский язык на недосягаемую высоту своими произведениями, и трудно сказать, чем следует в них больше восхищаться: теоретической ли глубиной, чистотой нравственного чувства, величием мыслей, блеском стиля или же очарованием формы, отличающейся аттическим изяществом.
Поэма, о которой мы упомянули, называлась «Марий»; от нее дошел до нас лишь небольшой фрагмент. Несмотря на явные олигархические воззрения, которых до этого придерживался автор, поэма была написана в честь Гая Мария, родившегося как и Цицерон, в Арпине, и безмерно им почитаемого.
Мы должны просить прощения у наших читателей за частые отступления, но они вызываются как самой темой, так и необходимостью давать наброски портретов выдающихся людей последнего века свободного Рима, отличавшихся либо мужеством и добродетелями, либо мрачными и ужасными пороками, либо чудесными деяниями; и, право, не лишним будет освежить в памяти внуков, утративших мужество и идущих к вырождению, исторические воспоминания об их дедах.
Теперь же восстановим прерванную нить нашего повествования.
— Неужели, о великие боги, то, что рассказывают о тебе, правда? — спросил с удивлением Цицерон юного Катона.
— Да, правда, — отвечал, насупившись, мальчик. — А разве я не был прав?
— Ты был прав, храбрейший из юношей, — тихо ответил Цицерон, целуя Катона в лоб, — но, к сожалению, не всегда возможно громко говорить правду, нередко право должно уступать силе.
И оба на секунду замолчали.
— Но как же случилось, что?.. — спросил Туллий Сарпедона, наставника обоих юношей.
— Из-за ежедневных убийств, совершавшихся по приказанию Суллы, — прервал его Сарпедон, — я должен был раз в месяц бывать у диктатора с двумя своими воспитанниками, для того чтобы Сулла, при его безумной страсти к истреблению, относился к ним благосклонно, считал их в числе своих друзей и чтобы ему в голову не пришла шальная мысль занести их в проскрипционные списки. Сулла действительно всегда принимал их благосклонно и, обласкав обоих мальчиков, отпускал с приветливыми словами. Как-то раз, выйдя от него и пересекая Форум, мы услышали душераздирающие стоны, доносившиеся из-под сводов Мамертинской тюрьмы…
— И я спросил у Сарпедона, — прервал его Катон: — «Кто это кричит?» — «Это граждане, которых убивают по приказу Суллы», — ответил он мне. «За что же их убивают?» — спросил я. «За то, что они любят свободу и преданы ей».
— Тогда этот безумец, — сказал Сарпедон, в свою очередь прерывая Катона, — сказал мне изменившимся голосом и очень громко, так что, к несчастью, слышали все окружающие: «Почему ты не дал мне меч, ведь я мог несколько минут назад убить этого лютого тирана моей родины?»
Немного помолчав, Сарпедон прибавил:
— Так как слух об этом дошел до тебя…
— Многие слышали об этом, — ответил Цицерон, — и говорят с восторгом о мужестве мальчика…
— А если, на беду его, это дойдет до Суллы? — воскликнул в отчаянии Сарпедон.
— Что мне до того? — презрительно произнес, нахмурив брови, Катон. — Все, что я сказал, я могу повторить и в присутствии того, перед кем вы все трепещете. Хотя я еще очень молод, клянусь всеми богами Олимпа, меня он не заставит дрожать!
Цицерон и Сарпедон, пораженные, переглянулись, а мальчик с воодушевлением воскликнул:
— Если бы на мне была уже тога!
— Что же ты тогда сделал бы, безумец? — спросил Цицерон, но тут же добавил: — Да замолчишь ли ты наконец!
— Я бы вызвал на суд Луция Корнелия Суллу и всенародно предъявил ему обвинение…
— Замолчи, замолчи же! — воскликнул Цицерон. — Ты всех нас хочешь погубить! Я неразумно воспевал подвиги Мария, я защищал на двух процессах моих клиентов, которые не были приверженцами Суллы, и, разумеется, не снискал этим расположения бывшего диктатора. Неужели ты хочешь, чтобы из-за твоих безумных слов мы последовали за неисчислимыми жертвами его свирепости? А если нас убьют, избавим ли мы тем самым Рим от мрачного могущества тирана? Ведь страх оледенил в жилах римлян их древнюю кровь, тем более что Сулле действительно сопутствуют счастье и удача, — и он всесилен…
74
Архий — греческий поэт из Антиохии Сирийской (род. ок. 120 г. до н. э.); с 102 г. жил в Риме, в 62 г. привлекался к суду за незаконное присвоение звания римского гражданина. Его защищал Цицерон («Речь в защиту поэта Архия»). Архий был оправдан.
75
Тигран — царь Армении (I в. до н. э.), зять и союзник Митридата Понтийского, несколько раз разбитый римским полководцем Лукуллом.
77
«Главк Понтий» Цицерона — поэма, приписываемая Цицерону, не дошедшая до нас. Главк — морской бог, покровитель рыбаков, мореплавателей и водолазов.
79
Вергилий — Публий Вергилий Марон (70–19 гг. до н. э.), великий римский поэт, автор «Энеиды». В поэме Вергилия воспевается легендарный предок рода Юлиев Эней, идеализируются старинная римская «доблесть» и «благочестие» как основа государственной жизни, якобы утвердившиеся в период правления Августа. В наиболее сильных драматических эпизодах Вергилий показал, однако, как эта римская «доблесть» и «благочестие» приходят в противоречие с принципами гуманности.
80
Овидий — Публий Овидий Назон (43 г. до н. э. — 17 г. н. э.), знаменитый римский поэт. Крупнейшее произведение Овидия — «Метаморфозы» (поэтическое изложение греческих и римских мифов о «превращениях», начиная от создания мира и кончая превращением Юлия Цезаря в звезду).
81
Квинт Гораций Фланк — выдающийся римский поэт (65-8 гг. до н. э.). После смерти Цезаря Гораций, воодушевленный республиканскими идеями, вступил в войско Брута и принял участие в роковой для республиканцев битве при Филиппах. В ранних стихотворениях (эподах) Горация звучат республиканские мотивы. После поражения республиканцев, вернувшись в Рим по амнистии (42 г.), Гораций сближается с известным покровителем искусств Меценатом, другом Октавиана-Августа, а затем и с самим Августом и становится придворным поэтом. В «Одах» (23–13 гг. до н. э.) Гораций развивал философию умеренности «золотой середины» и проповедовал наслаждение жизнью.
84
…обоих Сцевол. — Имеются в виду: 1) Квинт Муций Сцевола — в 121 г. до н. э. управлял Азией; мужественно выступал против Суллы в сенате; 2) Муций Сцевола — верховный жрец; занимая должность наместника Азии, строго обходился с алчными откупщиками. Консул в 95 г. до н. э. Был убит в 82 г. Он оставил по себе славу честного человека, горячего патриота, выдающегося правоведа и оратора.
85
Авгур — римский жрец, предсказывавший на основании наблюдения за полетом и клевом птиц волю богов и исход того или иного предприятия.
86
Верховный жрец — возглавлял коллегию понтификов, состоявшую из восьми, а потом из пятнадцати человек и ведавшую всеми вопросами культа.
87
…речь… в защиту Секста Росция Америйского. — Крупным успехом Цицерона была его политическая речь в защиту Секста Росция (80 г. до н. э.). Во время сулланских «проскрипций» был убит богатый гражданин Росций. Ему должен был наследовать сын Секст Росций. Родственники убитого, пытаясь незаконно завладеть наследством, обратились за помощью к фавориту Суллы Хрисогону. Имя Росция было задним числом внесено в проскрипционные списки, а против его сына Секста выдвинуто обвинение в отцеубийстве. В своей речи Цицерон не только смело разоблачил махинации Хрисогона, но и дал критику сулланского режима, не затрагивая, понятно, самого Суллу.