В настоящий момент споры до такой степени разгорелись, что даже нельзя предсказать, как они завершатся: пойдут ли легионы сразу к Брундизию, бросив Ганника и его коллегу на произвол судьбы, или Спартак в конце концов возьмет верх над несогласными и погонится за отделившимися вдогонку с намерением покарать мятежников…
Вот какое мнение составили себе Красс и его легаты на основе полученных писем и допроса «перебежчиков».
Тотчас между ними, в свою очередь, возник ожесточенный спор. Кв. Аррий, Цезарь и группа молодых командиров, стремившихся отличиться на самостоятельных действиях, предлагала разделить Крассу войско на две части: одну послать за Ганником и Кастом в погоню с приказом уничтожить их до столкновения с Помпеем, вторую под его собственным начальством направить против Спартака, чтобы дать ему новое генеральное сражение при первом удобном случае.
Такое предложение Крассу не понравилось. По его мнению, делить войско значило ослаблять его. Поэтому полководец предлагал, испытывая намерения неприятеля, до самого вечера стоять на месте, не обращая внимания на уход части повстанческих сил. Если Спартак за целый день не сговорится со своими, то они оставят в лагере два легиона для отвода глаз, а всем остальным войском тайно покинут лагерь, пойдут вдогонку за ушедшими мятежниками и разобьют их внезапным нападением, как это Аррий сделал с Криксом.
Предложение Красса пришлось по душе далеко не всем, и они пытались его оспорить. Но тщетно. Полководец твердо стоял на своем, и П. Копсидий полностью поддерживал его.
День тянулся мучительно долго — Спартак не двигался с места… Наконец наступила нетерпеливо поджидавшаяся ночь. По распоряжению полководца армия тихо снялась с лагеря и, оставив на месте два легиона для прикрытия обозов ( с собой было взято только насущно необходимое), по заранее разведанной дороге в обход повстанческих дозоров двинулась на север.
В течение двух дней — 30 и 31 декабря — римские войска большими переходами спешили вдогонку за отделившимися повстанческими легионами и наконец настигли их у Луканского озера.
К этому времени беспокойство римского командующего достигло предела. Во-первых, расстояние, отделявшее его от Помпея, сократилось уже до самого минимума и составляло в настоящий момент каких-нибудь 100 километров. Во-вторых, как доносили разведчики и перебежчики, Спартак и его легаты, обнаружив уход римской армии, сразу прекратили все споры и двинулись на помощь своим мятежным товарищам.
Медлить было нельзя. Тотчас по прибытии к Луканскому озеру Красс приказал построить два лагеря: меньший против Каста и Ганника — его занял Аррий с 40 тысячами пехоты и 3 тысячами конницы — и другой, больший, против Спартака, в котором разместился он сам с большей частью войска.
Едва земляные работы были завершены, Красс отдал приказ Аррию начинать битву.
Последний, не колеблясь, вывел пехоту и конницу в поле, придвинул их к вражескому лагерю и стал вызывать повстанцев на битву. Ганник ничуть не смутился. В свою очередь, он вывел войска — 35 тысяч человек пехоты и 2 тысячи конницы — из лагеря и выстроил их в боевой порядок. Левым флангом для предупреждения обхода он примкнул к озеру, а всю конницу сосредоточил на другом фланге.
Аррий, старый недруг спартаковцев, гордый своей победой над Криксом, сильно надеялся стяжать себе новые лавры победителя. Но на деле все оказалось не так просто, как он рассчитывал.