— Ты не совсем прав, Квартион, — возразил Спартак. — Во-первых, сражения пленных у погребальных костров аристократов существовали задолго до римлян (например, у этрусков). Но сыновья Брута первыми превратили поминальные бои в честь умершего в кровавые игры для удовольствия зрителей. Во-вторых, игры были перенесены в амфитеатры много позже. Но, бесспорно, они быстро укоренились на римской почве, поскольку вполне соответствовали вкусам римлян и рассматривались как важное средство воспитания. Зрелища кровавых боев должны были учить бесстрашию, презрению к смерти, решимости без колебания убивать другого человека. Число сражавшихся пар стало быстро нарастать. И вот мы уже видим в амфитеатрах бойцов, сражающихся по родам оружия: самнитов, димахеров, — тех, кто сражается двумя мечами, андабатов — бродящих на ощупь[57], тавроцентов — кто прыгает на спину зверя или катервариев — кто сражается целым отрядом, ретиариев — непременных противников галлов или мурмилонов, ловящих врагов в свою сеть. Я сам принадлежал прежде к «малым щитам», то есть фракийцам, потом был мурмилоном. Это вы все знаете! Самые популярные среди гладиаторов, бесспорно, ретпарии и мурмилоны. Именно среди них чаще всего появляются самые прославленные бойцы!
— А ведь, если сильно повезет, Спартак, — оживился вдруг молчавший до сих пор галл Фламма, — то можно добиться свободы, больших денег, заполучить дома, виллы, ценное имущество, выйти — хотя бы во втором поколении! — в сословие всадников, стать римским гражданином!
— Иногда так бывает, — согласился Спартак. — Но подобная участь распространяется лишь на немногих. Их, счастливцев, можно пересчитать по пальцам. Участь остальных совсем иная: они гибнут молодыми, в возрасте двадцати — двадцати пяти лет. Или искалеченные скитаются по кабакам, воруют, режут глотки, живут в нищете, спиваются… Ужасный и постыдный для мужчины конец! Нет, лучше рисковать своею жизнью за свободу, за благородные идеи! А римлян, наших заклятых врагов, завзятых кровопийц, всех надо истребить! Их не переделать! Теренций, римский поэт и драматург, вольноотпущенник сенатора Теренция Лукана, участник кружка знаменитого полководца Сципиона Эмилиана, справедливо отразил общее настроение этих зверей в человеческом облике! Он так писал о второй постановке своей пьесы «Свекровь» (первая провалилась):
Вот вам отношение римлян к гладиаторским боям: для них это любимое зрелище, на втором месте за которым стоят бои перепелиные!
— А все-таки римляне нас уважают, — вновь вставил Фламма. — Кто более популярен в Риме, чем гладиаторы?! Нас воспевают поэты, наши фигуры и лица красуются в лавках, на блюдах и горшках, на стеклянных сосудах, на лампах. Художники и скульпторы изображают нас на стенах дворцов, храмов, театров. Имена прославленных бойцов переходят из уст в уста, они имеют множество верных поклонников и почитателей среди молодежи и в высших кругах. Самые знатные лица обращаются с нами очень фамильярно! И уж немалое количество аристократок выбирают себе любовников среди гладиаторов!
Тут поднялся общий смех, посыпались грубоватые остроты… Когда все успокоились, Спартак сказал:
— Не отрицаю, и это тоже правда! Но главное все-таки в другом: мы для них — предмет забавы! Наша жизнь — ничто! На нашей крови может богатеть ланиста, содержатель гладиаторской школы. Виднейшие представители аристократии не стыдятся заводить собственных гладиаторов и отдавать их внаем. Дело выгодное: за два представления можно вернуть потраченные деньги! А иметь в своем распоряжении полностью зависящих от тебя молодцов с крепкими кулаками, ловко владеющих кинжалами и мечами, разве плохо? «Убьют гладиатора — не велика беда, всегда можно купить нового!» О, эти римляне, худшие из людей! Они хотели бы держать нас в непроходимом невежестве и делать безопасными предметами своих зверских развлечений! Но ничего у них не получится! Мы знаем все, знаем их историю от самого начала: как они боролись с соседними народами и завоевали их, как Ромул убил из честолюбия своего родного брата Рема, как римляне сражались с собственными рабами в Сицилии! Мы все знаем! В крови римляне начали свою историю, в крови ее и кончат!