Отправив новое письмо сенату, Красс разделил войско на части и разослал самых выдающихся своих легатов по окрестностям. Он велел им неустанно преследовать «остатки» спартаковского войска и беспощадно их уничтожать. Сам Красс двинулся в горы, куда, как доносили разведчики, отступила основная часть повстанцев.
Разделившись на отряды, повстанцы стремительно уходили от погони. Конница Красса гналась за ними и старалась их задержать. За конницей спешили главные силы римлян, разделенные на четыре армии под начальством самого Красса, Консидия, Аррия и Скрофы.
Четыре крупных спартаковских отряда им удалось перехватить. В жестоких боях повстанцы «погибли все, за исключением 6 тысяч» (Аппиан), взятых в плен; так, во всяком случае, утверждал позже сам Красс.
Мелким отрядам удалось, однако, уйти горными тропинками и оторваться от преследования.
Помпей с пехотой прибыл на поле битвы с большим опозданием, и ему не пришлось лично принять участие в битве. Он был раздосадован тем, что все обошлось без него. И когда Феликс из Помпей пришел к нему с жалобой на Красса, не желавшего признать его победителем Спартака, победитель Сертория сочувственно встретил своего декуриона.
На встрече с Крассом (в качестве победителя последний не имел теперь необходимости от такой встречи уклоняться) Помпей всячески расхваливал действия своей кавалерии и доблесть ее бойцов. Он требовал от Красса официальным письмом сенату засвидетельствовать заслуги его соратников, а затем передать ему командование, так как полномочия Красса истекли.
Красс и его легаты негодовали. Домогательства Помпея, желавшего, по их мнению, присвоить славу победителя, казались бессовестными. Дело закончилось перебранкой. Красс решительно отказался передать Помпею командование, заявив, что их разберет сенат.
От своего соперника Помпей возвращался раздраженным до крайности. Он никак не ожидал такого приема, не думал, что армия Красса окажет поддержку своему полководцу.
Тщательно обдумав ситуацию и обсудив ее со своими офицерами, Помпей написал сенату ловкое и дипломатичное письмо. Трезво считаясь с реальным положением, он признавал, что именно Красс разбил гладиаторов в открытом бою; себе же в заслугу Помпей ставил подвиг своей конницы, которая вырвала самый корень войны, избавив сограждан от Спартака (Плутарх).
Письма Помпея и Красса, многочисленные письма легатов и воинов своим близким, восторженно воспевавшим свои подвиги, бурно дебатировались в сенате. Сторонники Красса, Цетега и Катулла притязания Помпея встретили крайне враждебно. Огромная слава Помпея в качестве победителя Сертория с присоединением к ней славы победителя Спартака могла бы сделать его новым Суллой. Но все сенатские группы, помня тяжелый нрав умершего диктатора, страшно боялись повторения недавнего прошлого.
Яростные нападки на Помпея в сенате выглядели особенно контрастными на фоне безудержного его прославления среди римского народа. Плебеев прельщало обещание победоносного полководца вернуть им защиту трибунов с их властью в полном объеме, а также реформировать суд, запятнанный ужасающим взяточничеством и всевозможными злодеяниями.
Кроме того, народу Помпей нравился и как человек, ибо обладал он приятной, располагающей внешностью, живым, выразительным взглядом, приветливостью, умением убедительно говорить. Все хорошо знали его честность, сдержанность в изъявлении чувств, умеренность в личной жизни — о ней говорил его простой и скромный дом, — его постоянную готовность оказывать помощь людям из народа, беспредельную любовь к нему его воинов, главное правило жизни: «Превыше всего цени славу и уважение друзей и народа!»
По этим-то вот причинам в народном собрании с удовольствием слушали речи сторонников Помпея и его собственные письма, обращенные к народу. Польщенные плебеи с готовностью повторяли утверждения помпеянцев насчет решающих заслуг конницы Помпея в последнем сражении.
Красс и его легаты были озлоблены вестями об интригах Помпея и отвечали по его адресу грубыми ругательствами[81]. Они пытались привлечь на свою сторону М. Лукулла, находившегося в Брундизии. Но последний, человек умеренного честолюбия и хороший гражданин, «влиятельный, добросовестный и честный муж», настоящий «представитель римского народа», «поддерживающий авторитет его державы», как говорил о нем официально Цицерон, предпочел уклониться от решения спора между соперниками. Ему вовсе не хотелось заслужить ненависть Помпея и отравить себе будущее. Поэтому М. Лукулл не пожелал присоединиться к нападкам на Помпея. Узнав 8 января о гибели Спартака, он объявил войну с рабами законченной и немедленно распустил свои войска. После этого в сопровождении немногих близких ему людей Лукулл вернулся в Рим.
81
Пять лет спустя, передав Помпею командование в войне с Митридатом (66 г. до и. э.), оскорбленный Л. Лукулл (Помпей осмеивал его победы как «эфемерные» и «театральные»), заимствовал из этих ругательств свои возражения для желчных ответов сопернику. Он говорил: «…Помпей явился сюда сражаться с тенью войны, он привык-де, подобно стервятнику, набрасываться на убитых чужой рукой и разрывать в клочья останки войны. Так, Помпей приписал себе победы над Серторием, Лепидом и Спартаком, которые принадлежали, собственно, Крассу, Метеллу и Катуллу. Поэтому неудивительно, что человек, который сумел присоединиться к триумфу над беглыми рабами, теперь всячески старается присвоить себе славу армянской и понтийской войн» (Плутарх).