Дурных царей, притесняющих народ, у нас повсюду ненавидят. От них всеми силами стараются избавиться. И тот, кто этому способствует, у нас в величайшем почете! Таков в первую очередь Геракл, величайший из греческих героев. Он и наш герой. Всем известно, как расправился он с жестоким Диомедом, сыном Ареса и нимфы Кирены, царем бистонов, бросавшим путников на съедение своим лийским кобылицам! Геракл так хватил его палицей, что разом вышиб из него дух! Злодей кончил жизнь, как и его жертвы: бешеные кобылицы разорвали его на куски, и Геракл увел их к царю Еврисфею, у которого служил! Вот почему по всей Фракии чтут Геракла и на монетах выбивают надпись: «Геракл — спаситель фракийцев».
Местные цари ведут значительную торговлю, получают со всех сторон много подарков. В торговле первенство должно быть отдано, бесспорно, медам и одриссам. У одриссов тоже значительный флот, совершающий длительные плавания, с зерном, с прекрасными изделиями наших ремесленников. Регулярно эти корабли отплывают от фракийских берегов, где пена вокруг скал белеет, волны бурно поднимаются и разбиваются о сушу на тысячи брызг, где такое горячее солнце и одновременно яростные ветры, — ведь знаменитый Борей является фракийским богом и считается в то же время зятем афинян, поскольку он женат на дочери героя Эрехтейя.
Царская власть во многих землях Фракии, не стану скрывать, становится все тяжелее. Цари деспотичны и алчны, все они страшно любят «подарки», которые вымогают с помощью самого мерзкого насилия. Все цари живут одинаково: среди каждодневной несправедливости, величайшего лицемерия, в немыслимом разврате, среди постоянных убийств недовольных, родственников, братьев и детей, среди откровенных грабежей соседей и подданных, среди ужасных клятвопреступлений, постоянной опасности быть преданными собственными домашними. Каждый день за обедом глотают цари противоядие — так боятся они, что их могут отравить! — и каждый день цари сами себе говорят: «Я богат, но хочу быть еще богаче! Я славен, но хочу затмить славой Александра Великого!» И они воюют всю жизнь с небольшими передышками. В покоренных землях цари живут в укрепленных имениях. Из опасения восстания они днем и ночью держат на конюшне взнузданных коней. При неблагоприятном обороте событий они готовы — быстрее ветра! — бежать из захваченной страны!
Фракийцы покоряются своим царям, хорошим и дурным, но по-разному: хорошим — из уважения, дурным — только под давлением силы!
О наших рабах я скажу коротко: рабов мы быстро отпускаем за выкуп или принимаем в общину с равными правами. Рабы наши большей частью женщины. Они пасут скот, занимаются домашним хозяйством. Самое трудное рабство, без сомнения, у одриссов. Они все больше отказываются от заветов предков, все больше становятся похожими на римлян!
Мы, фракийцы, всегда много воевали — и между собой, и с внешними врагами. Воевали как все: за добычу, за пастбища, за славу. Наши цари воюют ныне за налоги. Побежденные должны исправно платить их. Дважды фракийцам приходилось отражать натиск сильных врагов: персов и кельтов-скордисков. С трудом, с большими потерями (они захватили многие наши земли на длительный срок) удалось отбиться от них. Теперь перед фракийцами третий, самый сильный враг — римляне! К ним во Фракии нет единого отношения: одни стоят за союз с римлянами, другие — за непримиримую борьбу. Народ квиритов успешно продвигается на восток и на запад, сокрушая по очереди своих врагов. И повсюду римляне одинаковы в своей политике: всюду требуют людей избранных н сильнейших в свое войско, детей знати берут в заложники, а говорят лицемерно: «Мы намерены обучить их латинскому языку!» На самом же деле они готовят из них верных приспешников и слуг, а родине — заклятых врагов! О других «подвигах» римлян стоит ли говорить? Всем они хорошо известны: римляне непокорных грабят и разоряют, знать выгоняют из родовых поместий, у простых людей отнимают дома и поля, всех — даже царских родственников! — включают в число рабов! Можно ли с этим примириться?!
Общие крики:
— Мы не примиримся никогда!
— И мы тоже не намерены мириться! Мы и наши союзники почти каждый год атакуем их войска в Македонии и Далмации! Надо нападать на них всюду, где только можно, — и тогда мы победим!
Местная знать вся военная. Благородными, по фракийским понятиям, являются только те, кто знает одно военное дело и чужд физическому труду. Впрочем, такой взгляд, как вы знаете, свойствен многим народам. И у германцев считается леностью и малодушием добывать потом то, что можно добыть кровью.
Фракийцы на протяжении веков служат воинами и полководцами-наемниками по всему Средиземноморью: в Ви-финии, Лидии, Понте, Македонии, на Крите, на Боспоре, в Иудее, Египте, у римлян. Самые знаменитые государи — Филипп и Александр из Македонии, Антиох Ш Великий, Птолемей Филопатор, Филипп V, Прусий IV, персидский царевич Кир — все они очень ценили наших воинов и полководцев. У самого персидского царя Дария Кодомана армией, которая давала Александру Великому сражение у реки Гранин, командовал фракиец по имени Ресак! Фракийцы очень часто поднимаются в чужих землях до положения крупных полководцев, людей, близких к царям, определяющих военную политику, решающих династические вопросы. Немудрено: они очень часто играют роль царской охраны.
Наших дзибетидов всегда окружают отборные, воинственные юноши. В дни мира — они их гордость, на войне — преданная опора. Такие дружины доставляют дзибетидам широкую известность. У кого дружина знаменитее и сильнее, к тому всегда направляется много делегаций с просьбой о помощи против каких-то врагов, с дарами.
— А каковы у вас брачные обычаи? — спросил германец Церулей. — Я слышал много противоречивого.
— В брачных отношениях у нас господствует такой порядок, — ответил Спартак. — Жен покупают за большую плату, добывают в набегах и крепко стерегут от чужих посягательств. Девушек содержат свободно и не препятствуют им сближаться с мужчинами. Богатые люди имеют до тридцати жен. Афинский поэт Менандр сказал про фракийцев совершенно справедливо (да он и сам являлся наполовину фракийцем!):
Берет у нас по десять каждый жен
Иль по одиннадцать, иные больше дюжины.
Четыре ж если кто иль пять имея жен,
Покончит с жизнью, тот у нас считается
Не знающим услад и песен свадебных.
Когда муж умирает, убивают и с ним хоронят его любимую жену. Это большая честь — умереть вместе с мужем, и не было случая, чтобы от нее кто-то захотел уклониться! Вообще же женщины у нас живут по сто и более лет.
Жизненный уклад у фракийцев, особенно в горах, суров. Но подавляющее большинство фракийцев считает себя счастливыми. Счастье, по представлению наших воинов, а воин и фракиец — это одно и то же! — вот в чем: проводить все время в пирах и воинских набегах, дающих славу и добычу; хорошо испустить дух в сражении, стяжав величайшую славу; умершие от случайных болезней и старики заслуживают только насмешки как трусы.
— А ваши культурные достижения каковы? — снова спросил Крикс. — Недруги говорят: «Фракийцы — деревенщина, полуварвары!»
— Не согласен! — возмущенно ответил Спартак. — Наша культура очень богата, и нам нечего стыдиться, с кем бы нас ни сравнивали! До недавнего времени фракийцы писали сразу на нескольких алфавитах иноземных, теперь повсюду перешли на греческий. Греческий алфавит также приспособили к нашему языку. Вообще связи с Афинами у нас очень тесные: торговые, политические и родственные. Многие говорят на аттическом диалекте. С афинянами мы то воюем, то миримся. В Афинах бывает или много фракийских рабов и рабынь, или там на службе фракийские наемники. Фракийцами укомплектованы гребцы и матросы афинского флота, даже силы внутренней охраны и порядка. Греки выводят к нам колонии. Пьесы с фракийскими сюжетами можно часто увидеть на подмостках афинского театра. И с Македонией у нас тесные связи со времен царя Филиппа. При сыне его Александре, в период войны с персами и индами, при нем находился и ему служил наш знаменитый царь Ситалк. К нам со всей Греции много раз являлись греческие изгнанники-эмигранты. Мы принимаем всех и никого не выдаем.