В их ряду достойное место занимает и вождь революционного движения италийских рабов фракиец Спартак. Читатель, наверное, обратил внимание, как часто мы называем революционное движение 74–71 годов до н. э. восстанием Спартака, спартаковской войной. И это, конечно, не случайно. Такое крупное историческое событие, как восстание италийских рабов, носит на себе неизгладимый отпечаток личности его вождя Спартака, также как лучшие качества вождя объясняются особенностями и характером рабского восстания. К. Маркс очень тонко отметил центральную особенность личности Спартака, назвав его «истинным представителем античного пролетариата», понимая под последним основной производящий класс римского общества — рабов. Этим объясняются особенности личности Спартака, которая как бы вобрала в себя и дала полное проявление лучших сторон римского рабского класса. Общим местом всей античной идеологии, глубоко рабовладельческой, была презрительно-пренебрежительная характеристика рабов как нелюдей, полулюдей, лишенных элементарных основ морали, нравственности и культуры. Раб по своей природе не человек, он близок к животным, он лишен добродетели, чувства долга, чести, он груб, недоступен тонким движениям человеческой души, лжив, коварен, жесток.
Личность Спартака многогранна, и в предлагаемой книге как раз много внимания уделено именно личности Спартака, и притом в процессе многоплановой деятельности Спартака, так сказать, в жизни, а не в статике. Хотелось бы подчеркнуть несколько моментов и разъяснить некоторые черты его личности, которые, может быть, вызовут сомнение. Одно из таких сомнений может вызвать характеристика Спартака как хорошо образованного, культурного человека. Казалось бы, это особенность, совершенно не свойственная если не персонально Спартаку, родившемуся, видимо, в достаточно культурной фракийской семье, то римскому рабу как таковому. Здесь необходимо некоторое разъяснение. Дело в том, что представлять себе римского раба I века до н. э. как забитую, жалкую, невежественную личность, тупо выполняющую свою работу, как домашнее животное, было бы неверно. В условиях римского классического рабства, когда рабский труд овладел производством и глубоко проник во все поры римского общества, рабовладельцы были вынуждены дать части своих рабов возможность быть грамотными, сведущими в некоторых вопросах, например правовой компетенции, чтобы умело вести дела своего хозяина. В Риме именно в I веке до н. э. выделился из общей массы слой, занятый интеллектуальной работой, — своего рода рабская интеллигенция, которая обслуживала паразитирующих римских рабовладельцев. Рабы — философы, архитекторы, скульпторы, писатели, библиотекари, писцы, редакторы — были в каждом аристократическом доме.
В этом отношении Спартак, получивший в молодости неплохое образование, видимо, знал литературу и философию, был не чужд прогрессивным течениям эллинистической философии, мог слушать философов и ораторов в Риме и Капуе. Он, конечно, знал учение стоиков о природном равенстве людей и рабстве как институте, противоречащем человеческой природе. Видимо, знал он и о некоторых утопических проектах переустройства общества, которые стали распространяться в период эллинизма, в частности, учение Аристоника и Блоссия, друга Тиберия Гракха, о создании государства Солнца и справедливом обществе гелиополитов.
Как всякий культурный человек, Спартак был воплощением человеческого благородства. Враги Спартака, немало от него претерпевшие, и выразители их чувств, римские писатели, почти единодушно (редчайший случай в наших источниках) отмечают благородство, великодушие, храбрость — лучшие человеческие качества у Спартака. Спартак не объявлял себя царем, как Евн или Сальвий в Сицилии. Он был чужд корыстолюбия и накопления богатств, был бесстрашен и осмотрителен, умерен и справедлив. Он показал себя заботливым командиром и верным товарищем. Именно эти качества следует особо отметить как проявления лучших сторон рабов-тружеников, которым представители рабовладельческой идеологии отказывали даже в обычных человеческих качествах.
И еще один немаловажный аспект личности Спартака — его полководческое искусство. Римские авторы очень высоко оценивают военное искусство Спартака, которого иногда сравнивали с одним из самых талантливых полководцев древности — Ганнибалом. Фронтон, авторитетный оратор и преподаватель в Риме (II век н. э.), называет Спартака самым выдающимся полководцем из всех. Такие оценки в устах противников, конечно, заслуживают самого пристального внимания. И дело не только в общих оценках (хотя они базировались на громадной литературе, не дошедшей до нас!). Анализ военных действий и методов формирования повстанческой армии показывает несомненный полководческий талант Спартака. Из случайно сбежавшихся, не обученных военной дисциплине (нередко не признававших ее!) разношерстных контингентов, не имея денег, какой-либо базы для производства вооружения, создать боеспособную армию, вооружить ее и наносить тяжелые поражения знаменитой римской легионной пехоте мог только выдающийся полководец и организатор.
Спартак сформировал свою армию по принципу римской военной организации как самой лучшей для того времени. Но гениальность Спартака состояла еще и в том, что зорким взглядом он видел недостатки римской военной организации и внес в нее ряд усовершенствований. В частности, Спартак усилил роль кавалерии, увеличил значение легковооруженных частей, избавил армию от громоздких обозов, что сделало повстанческую армию более маневренной, способной к быстрым и неожиданным перемещениям, что не раз приводило спартаковцев к победам над более громоздкой легионной организацией. На высоком уровне была разведка повстанцев. Через два десятилетия именно Цезарь начал реформирование римской армии в этом же направлении. Не исключено, что Цезарь здесь использовал опыт рабского вождя, который выступал некоторым образом как предшественник Цезаря, как реформатор вооруженных сил.
Спартак показал себя великолепным тактиком, умело сочетающим нападение и оборону, военные ловушки и сокрушительные атаки. Он показал образцы умелого маневрирования. Оказавшись зажатым между двумя консульскими армиями в Пицене и попав в критическое положение, Спартак благодаря быстроте действий и введению в заблуждение своих противников сначала всей мощью сокрушает одного консула, затем другого. Он блестяще решил сложную задачу прорыва мощных оборонительных сооружений Красса в Брутии. В последнем сражении около Брундизия он повторяет маневр Александра Македонского при Иссе (333 год до н. э.).
Спартак, как настоящий полководец, понимал важность дисциплины и высокого морального духа рядовых воинов, доверия и близости между полководцем и рядовым воином. Вся его деятельность показывает, что он добился своих целей: он был близок своим воинам, и они, несмотря на отдельные эксцессы, соблюдали воинскую дисциплину в течение всех военных кампаний.
Предводителю такого сложного движения, каким было восстание рабов 74–71 годов до н. э., неизбежно приходилось решать не только военные, но и политические вопросы: отношение к различным политическим силам в Италии, в самом Риме, и в провинциях, с Митридатом, с пиратами, с населением завоеванных городов и деревень Италии. Нам очень плохо известна эта сторона деятельности Спартака. Здесь мы вступаем в область догадок. Но, насколько позволяют судить наши источники (например, сам маршрут движения повстанческой армии, отсутствие жалоб местных жителей на притеснения), Спартак умело решал и эти сложные проблемы.
Автор настоящей книги склоняется к мысли о наличии контактов Спартака — явных и тайных — с различными представителями римского политического мира до восстания и во время восстания. Представляется, однако, более справедливой точка зрения, распространенная в научной литературе, о практической невозможности таких сношений или по крайней мере о их минимальности. Отказ Красса вести переговоры со Спартаком характеризует в целом сугубо отрицательное отношение римской аристократии всех оттенков, включая оппозиционные круги, к переговорам с предводителем восставших рабов. Конфликт был слишком глубок, чтобы об этом могли забыть как римские аристократы всех политических оттенков, так и сами предводители восставших рабов.