— Погребальный костер готов, — отчитался Нурдан.
— Отлично, — сказал Раз-Два. — Мы сожжем тело Кадгара и развеем прах, а остальных предадим земле.
Он сидел на камне и внимательно наблюдал за тем, как пленники копают могилы. И не только — весь лагерь пришел на это посмотреть. Иномирец с рогами трудился за троих: буквально за пару минут выкопал три глубоких, очень аккуратных ямы. Человек же до сих пор не мог справится с одной. На него невозможно было смотреть без боли, так неуклюже он орудовал лопатой, словно впервые держал ее в руках. И что только Лотион нашел в нем?
— Не стоило Кадгару связываться с ушастым выродком, — вдруг заговорил Нурдан. Он, оказывается, никуда не ушел. — Мы бы все равно с голоду не умерли, пошли бы грабить караваны.
— И вынуждены были бы опять бежать, — сухо бросил Раз-Два. — Не Лотион виноват, а жадность Кадгара. Отдал бы камень и все остались довольны. Но нет. Он решил забрать его себе, за что и поплатился. И мы вместе с ним.
— Зря тебя Родд сделал правой рукой, — фыркнул несостоявшийся вождь. — Ты явно за одно с ушастым.
Раз-Два медленно встал, распрямил плечи и, угрожающе нависнув над ним, сказал:
— Завали пасть, Нурдан. Вчера ты показал, чего стоят твои слова. Поэтому мне никто ничего не скажет, если я прямо сейчас захочу тебе перерезать глотку. Не забывай об этом. Все понял? А теперь исчезни.
Их маленькая перепалка привлекла внимание, всем было интересно, чем именно она закончится. Родд тоже не сводил с них глаз. Он по себе знал, как непросто быть правой рукой вождя, хоть и почетно. Чуть ли не каждый день тебя проверяют на прочность и ищут слабости, чтобы однажды попытаться занять твое место. Пару раз доходило до того, что Родду бросали вызов. Обычно все заканчивалось смертью смельчака. Но Нурдан был из тех, кто только на словах вождь, а на деле обычный трус. Не станет он рисковать своей шкурой, поэтому его можно было не бояться.
— Нет! — решительно ответил орк, смотря Раз-Два прямо в глаза. — Я не стану слушаться того, кого одолел человек.
Несмотря на то, что Нурдан лишился своего права голоса, это заронило зерное сомнение в остальных. Раз-Два видел, как орки стали перешептываться друг с другом. Надо как можно быстрее с этим покончить, иначе не только репутацию, но и его самого сотрут в порошок. Для них единственным мерилом была сила.
— Это вызов? — ледяным голосом спросил Раз-Два.
— Нет, — хитро заулыбался Нурдан. — Я всего лишь хочу, чтобы они знали правду. Вы слышали? Правую руку вождя одолел человек!
— Врешь!
— Да-да как мы можем верить тебе после вчерашнего?
— Ты смерти ищешь, Нурдан?
— Лучше бы ты держал рот на замке!
— У меня есть доказательства! — ответил всем Нурдан. Он был подозрительно спокоен для того, кто лишился право голоса.
— Какие? — усмехнулся Раз-Два. — Твои слова?
— Нет, — громко сказал Клык, — мои.
Вот теперь дело приняло скверный оборот. Вчера Клык занял место погибшего Шодана, защищать вождя не менее почетно, чем быть его правой рукой.
— Это правда, Клык? — строго спросил Родд. — Человек действительно одолел Раз-Два?
— Да, вождь, — смиренно ответил страж.
Никто ничего не сказал. Это хорошо. Значит, еще не все потеряно. Любого другого они бы сразу стерли в порошок, не дали бы ему и шанса как-то защититься, оправдаться.
— Да, человек одолел меня, признаю — не стал отрицать Раз-Два. И снова в ответ только давящая на плечи тишина. — Но что с того, Нурдан? Ты и сам с ним не справишься.
Один из орков наклонился к товарищу, что-то прошептал ему, а он, в свою очередь, передал это другому. Вот оно!
— Ты же хочешь показать всем, что я недостоин быть правой рукой? — с самодовольной ухмылкой спросил Раз-Два. — Ну вот, это твой шанс, Нурдан. Одолей человека и клянусь Га’Ааром: ты займешь мое место!
Орки дружно поддержали его одобрительными криками. В ход снова пошли издевки, подколы и грязные шутки. Родд расплылся в довольной улыбке. И только Раз-Два, кажется, побледнел. Вверить свою судьбу в руки человека. Как он вообще до такого докатился?
— Я согласен! — не раздумывая согласился Нурдан. — Вождь, надеюсь, вы даете добро?
— Да, — кивнул Родд и, повернувшись к Клыку, отдал приказ: — Тащи сюда человека.
*
С одной стороны Малкольм несказанно обрадовался тому, что копать могилу пришлось не для себя, но с другой… это было адской пыткой. Лопата с огромным трудом входила в землю, с завидным постоянством чиркая об камни. Как будто специально выбрали место потяжелее, чтобы вдоволь поиздеваться над ними. Зато рогатый не столкнулся ни с какими трудностями. Он работал, как чертова машина: втыкал лопату на штык, отбрасывал землю, втыкал, отбрасывал, втыкал, отбрасывал. Без передышек и только при помощи рук. Томасу же приходилось каждый раз помогать себе ногой, чтобы загнать штык поглубже, а то так до вечера не управится.
Весь орочий лагерь сбежался посмотреть на то, как работает рогатый. Он выкопал все три могилы за считанные минуты и стоял в стороне, под пристальным надзором трех орков. Малкольма пробрала лютая зависть. По нему было видно, как тяжело ему дается каждый ненавистный дюйм. Он жадно хватал ртом воздух, вгоняя лопату в землю, и громко выдыхал, отбрасывая землю в сторону. Одежда противно липла к телу, пот крупными каплями стекал по лицу, капал с век, с носа и подбородка. Мышцы жгло, спина уже не разгибалась.
«Небольшая передышка не повредила бы», — подумал раскрасневшийся Том, обессиленно воткнув лопату в сырую землю.
Только сейчас он обратил внимание, что стало как-то подозрительно тихо. До этого орки ни на секунду не затихали, потешаясь над ним. Малкольм с трудом разогнулся, попутно проклиная весь белый свет, и осмотрелся. Он явно пропустил что-то интересное. Десятки взглядов были прикованы к двум оркам, стоявших друг к другу вплотную. Одного из них Томас сразу узнал, утром познакомились поближе, а вот второго — нет. Второй вообще не внушал никакого доверия: низкий, с короткими клыками, хитрым прищуром и очень самодовольным выражением, которое как будто говорило — я здесь бог, а ты ничто.
Зато Малкольм наконец-то смог перевести дыхание. Пока они там разбирались между собой, никто не приглядывал за ним. Он отложил лопату в сторону, сел на край могилы и упал на спину, закрыв глаза. Все равно небо было затянуто тяжелыми серыми тучами, да и мозг настойчиво отказывался от новых впечатлений. Еще старые не переваривал. Особенно тяжело давались те, которые касались перехода от якобы смерти к якобы новой жизни. Не оставалось никаких сомнений, что в его мире Томаса сбила машина прямо на глазах у Оливера и того парня. Или не сбила? Ответ на этот вопрос помог бы понять, действительно ли он попал в другой мир или нет.
Из размышлений Малкольма бесцеремонно вырвал чей-то грубый, низкий голос. Нехотя разомкнув веки, он судорожно сглотнул. Над ним угрожающе нависал тот самый здоровяк с одним клыком. Старый знакомый опять повторил приказ, показав рукой, чтобы встал. Томас тут же послушно вскочил на ноги, сам не ожидая от себя такой прыти. Как будто что-то придало ему сил. Он знал, что именно, но пытался об этом не думать. Орк кивнул в сторону поляны.
— О’кей, — сказал Малкольм. — Я тебя понял.
Когда они подошли к остальным, те уже стояли, образовав круг. Вот это уже настораживало. Томас резко остановился, взглянул вопросительно на конвоира. Тот не стал что-то пытаться объяснять: просто схватил за плечо и от души толкнул вперед. К счастью, Малкольм поймали орки, в которых он врезался. Они же поставили его на ноги и радостно вытолкнули в центр круга.
— Козлы, — недовольно процедил он, окинув их взглядом.
Зеленокожие расступились, закричали. В круг вошел полуголый орк, на ходу разминая плечи и что-то рыча. Кажется, кто-то пытался произвести впечатление. Этот парень точно знал, как надо себя вести, в октагоне ему бы были рады. Но вот только они не на ринге. Здесь нет никаких правил, кроме одного — побеждает сильнейший. Да, банально, но, похоже, зеленокожие признают только этот закон. Прямо как в играх, которые Томасу доводилось играть.