Вокруг невольников вертелся Аллис. Томас не сразу узнал его. Он долго к нему приглядывался, пока не уловил знакомые плавные, слегка манерные движения и жесты, словно специально выставлял на показ свою аристократичность. Возле самого помоста собралось тоже немало покупателей. Их одежда поражала воображение яркими, невообразимыми цветами, порой таких ядовитых оттенков, что хотелось зажмуриться, лишь бы не видать этого, а также дорогими украшениями в виде сеточки мелких бриллиантов или цепочки крупных драгоценных камней, красиво переливающихся на солнце. Малкольм еще ни разу не видел настолько пестрых нарядов, буквально кричащих о статусе носящего.
Телега плавно остановилась поодаль от помоста. Тучный коротышка с длинной, аккуратно заплетенной в две косы бородой кивком поприветствовал Раз-Два. Они обменялись всего парой фраз, после чего подошли к клетке. В этот раз пристально разглядывали не только рогатого, но и Тома. Коротышка, который очень напоминал гномов из «Властелина колец», задумчиво поглаживал бороду, внимательно их рассматривая. Немного погодя к ним присоединился Аллис, который только и успевал, что раздавать команды направо и налево.
Они долго и нудно о чем-то беседовали. Больше всего говорили коротышка и Аллис, Раз-Два почти не вмешивался в разговор, изредка вмешиваясь в разговор. Но разок он сорвался и что-то очень злобно прорычал на своем языке, одновременно ругаясь и возмущаясь. Не надо знать орочий язык, чтобы понимать его. Этот урок Томас прекрасно усвоил, пока тесно «общался» с зеленокожими. Он уже по интонациям понимал, когда они ругаются, спорят, просят или требуют.
— Тебе повезло, иноземец, — сказал Аллис, оставив орка и гнома наедине. — Они сейчас торгуются. Раз-Два просит прикрыть от Лотиона. Я уже, конечно, договорился, но кто сказал, что цена окончательная?
— Своих же обманываешь? — почему-то нисколько не удивился Малкольм.
— Это бизнес, — холодно бросил собеседник.
— Ну ты и мразь.
— Что? М-ра-зь? Не слышал такого слова раньше. Что оно значит?
— Что ты ублюдок, — с удовольствием повторил Том. Он без труда подобрал более подходящее слово.
— Я запомню, — самодовольно улыбнулся Аллис. — Раз-Два рассказал нам, что ты хорош в кулачном бою. Его похвала говорит о многом.
— Это хорошо?
— Очень. Тобою может заинтересоваться владелец школы мирадонов или сам организатор игрищ. Они всегда ищут свежее мясо.
— Мирадоны? — в этот раз пришла пора удивляться Томасу незнакомому слову.
— На вашем языке гладиаторы, — снисходительно пояснил собеседник. — Твой народ редко удостаивается подобной чести. Кого попало в мирадоны не берут. Во многих из вас течет кровь рабов, а не воинов. Такой кровью позорно обагрять священный песок арены.
Малкольм снова почувствовал, как внутри пробуждается вулкан, готовый извергнуть раскаленный поток из гнева и ненависти.
— А ты, походу, трус, Аллис, — натужно процедил сквозь зубы он. — Говоришь такое человеку, сидящему за решеткой. А в лицо можешь?
— Не глупи, иноземец, — беззлобно усмехнулся эльф. — Не я твой враг, а Лотион. Без меня ты угодишь прямиком ему в руки. Это я легко могу устроить, уж поверь. Поэтому дам тебе бесплатный дружеский совет. Научись держать рот на замке раньше, чем наживешь себе много проблем. С твоей-то судьбой они тебе точно не нужны. Можешь не благодарить.
Томас ничего не ответил. Аллис был прав. Лишние проблемы ему сейчас не нужны.
— Скоро ваш выход, — любезно сообщил собеседник. — Вас двоих решили продавать вместе. Два по цене одного. Довольно заманчиво.
Рабов скупали с невиданным рвением: даже шопоголики так не набрасывались на товар в магазинах, как они на невольников. Малкольм боялся представить, какая жизнь ожидала тех, кого продавали в рабство богатым жителям города. Неизвестно, что они заставляли делать своих слуг в глухих стенах своих особняков. Но и помирать на арене — тоже так себе идея. Он ведь ни разу в жизни по-настоящему не дрался. То есть, дрался, приходилось однажды, ему тогда нос сломали и разбили губу, а он своему противнику выбил пару зубов и сломал челюсть. Как раз полгода отходил к Джиму, поэтому все, чему научился в зале, Том применил и на улице. Вот только он никогда в своей жизни не сражался за свою жизнь, осознавая, что стоит на кону. На ринге проигрыш — это просто проигрыш, но на арене — верная смерть. Здесь совсем другие ставки… И это пугает.
Из меланхоличный размышлений Томаса вывел нарастающий лязг металла. С каждой секундой он становился громче и громче, заглушая возгласы взбудораженной толпы богачей. К помосту подтянулись двое верзил, полностью закованные в латные доспехи. Ростом они были не меньше семи футов, из-за чего гном рядом с ними казался мелкой букашкой.
— Это кто? — осторожно полюбопытствовал Малкольм, ощущая неприятную пустоту в желудке.
— Те, кого точно не стоит злить, — спокойно ответил Аллис. — Они здесь на всякий случай. Раз-Два предупредил о твоем «друге». Нн одним ударом убил самого Рорка.
— Тигра?
— Наверное. Мы несколько иначе зовем его народ. О, все, ваш выход.
К телеге, весело бряцая ключами, подошел Раз-Два. Он не без удовольствия открыл решетку и отошел в сторону. Томас послушно вылез. Рогатый тоже покинул тесную клетку вслед за ним. Приятно размяться после нескольких часов сидения в неудобной позе. Здешняя площадь тоже была вымощена камнем, не так хорошо, как главная дорога, но пойдет.
— На помост, — приказал Аллис. — К остальным.
Томас неторопливо поплелся к деревянному помосту, за что тут же получил небольшое ускорение в виде толчка в спину. Намек ясен. Он быстрым шагом дошел до маленькой лестницы и с ходу перемахнул через три ступеньки, сразу оказавшись наверху. Рогатый точь-в-точь повторил за ним. На долю секунды Малкольму показалось, что доски жалобно скрипнули, да и сам помост опасно заходил ходуном.
— Осторожнее, — шикнул на трехглазого Том.
На появление иноземцем толпа отреагировала крайне бурно. Они оживились, стали что-то кричать и спорить друг с другом. Все взгляды были прикованы к рогатому: это был его звездный час.
«Вы просто еще не знаете, с чем будете иметь дело», — ехидно подумал Малкольм.
Всех рабов на помосте заставили построиться в шеренгу. Вышло не сразу, потому что не все понимали то, что говорил Аллис и другие. Томас едва смог протиснуться между двумя орками. Все это время они как-то странно посматривали на него и жадно облизывали губы, словно видели в нем вкусный деликатес. Но когда к ним подошел трехглазый — в тот же миг успокоились, молча уступив ему место. Никому, наверное, не придется по душе, когда на тебя с откровенным безразличием смотрит, не моргая, нечто мало симпатичное. И при том в три раза больше тебя самого. Сильный всегда прав — универсальное правило, действующее везде.
На помост наконец-то забрался гном. Он вышел вперед рабов и обратился к нетерпеливой толпе богачей со слугами. Его грубый, басистый голос гулко разносился по площади. В нем чувствовалась сила и непоколебимая уверенность в себе, что, в определенном смысле, вызывало уважение. Здесь коротышка предстал в совсем другом образе. Там, когда он что-то обсуждал с Раз-Два, Томас видел и слышал в нем обычного торгаша, пытавшегося как можно выгоднее договориться, но тут. Именно тут ощущалась его деловая хватка.
Богачи молчаливо внимали каждому слову. Выражение на их лицах постоянно менялись. Из задумчивого — в удивленное, из удивленного — в заинтересованное. Нетрудно догадаться, что своей речью коротышка раскачивал лодку. Любой хороший продавец обязан уметь правильно преподносить товар. И он, судя по всему, делал это мастерски.
— Уорд продает вас, иноземцев, вместе, — тихо прошептал Аллис, который встал позади Томаса. — Два по цене одного. Заманчивое предложение. Сейчас он в красках рассказывает о невероятной силой твоего товарища, назовем его так. До этого он посвятил маленький кусок тебе. Представил тебя, как мастера кулачного боя. Никто особо не поверил, но это и не важно. Ты больше не идешь как довесок, а значит — цена за вас обоих оправданная.