В общем, быть Томасу гладиатором. Хорошо это или плохо — пока не особо понятно. Нет ощущения реальности происходящего, до сих пор кажется, что он вот-вот придет в себя или проснется. Но ничего такого не было. Каждое утро, поднимая веки, его взору представал совсем не родный, а чужой мир. Похоже, он действительно стал его реальность. Осталось только осознать это и принять. Одно радует: Лотион остался ни с чем. Как-то не очень хотелось попасть в рабство к нему с его-то угрозами.
Они долго и нудно петляли по городу, пока не остановились возле высокой каменной стены с внушительными воротами. Рядом с ней любой бы почувствовал себя карликом. «Неужели решили сжалиться?» — подумал Малкольм, стараясь восстановить дыхание. Под конец выносливость подвела. Сказывалось отсутствие нормальных тренировок и болезнь, из-за которой он потерял много сил.
Ворота медленно открылись. Их вышли встречать четверо зверолюдей в легкой броне: двое были вооружены мечами, двое других — копьями. Из кареты наконец-то показался Вэон. Он потянулся, спрыгнул на мощеную дорогу, поприветствовал воинов. Те почтительно склонили головы. Значит, этот эльф далеко не помощник, а правая рука, если не больше. Перед кем попало никто не станет раскланиваться. С равным себе они бы, максимум, поздоровались.
Вэон отдал короткий приказ. Об этом можно было догадаться по его тону — холодный, не терпящий отлагательств. Воины обступили новоиспеченных рабов и буквально затолкали их внутрь. Как обычно, больше всех опять досталось Томасу. Зверолюд, который позади него, постоянно пихал в спину, чем невероятно сильно бесил. Безумно хотелось повернуться и врезать по этой наглой, самодовольной роже с довольной ухмылкой.
Но нет — сдержался.
Взгляду Томаса предстал роскошный двухэтажный особняк. Фасад здания выглядел впечатляюще: каменные стены покрывали живописные картины, изображающие сцены битв, а возле крыльца гостей встречали застывшие в воинственных позах и с поднятыми над головами топорами два орка. Наверное, они служили неким напоминанием о былых героях. Но больше всего внимания привлекала небольшая фигурка еще одного зеленокожего, вырезанная прямо над дверью. При виде нее дикари, что шли впереди рогатого, слегка склонили головы и прошептали короткую молитву на незнакомом языке. За что, конечно, были словесно обласканы конвоирами, которым эта маленькая задержка не пришлась по душе. Еще Малкольм заметил прозрачные стекла во всех окнах. Они явно стоят очень дорого, потому что он такие больше нигде не видел, как здесь.
Один из зверолюдов толкнул дикаря в спину, заставив свернуть на мощеную тропинку, ведущую на задний двор. Так думал Том, пока они не обошли особняк. Задним двором оказалось тренировочном поле размером с футбольное или больше. С этой стороны каменная стена примыкала к городской, возле которой стояло длинное одноэтажное здание, занимающее треть площади. Удобно устроились.
На самом поле двое гладиаторов дрались друг с другом под радостное улюлюканье остальных. Чуть поодаль от них стоял, скрестив руки на груди, огромный наставник-медведь. Он пристально следил за ходом боя и, казалось, ничего не упускал из виду. Невольно вспомнился Джим во время тренировочных спаррингов, который тоже всегда стоял рядом с клеткой и не сводил глаз с бойцов, чтобы потом вместе с ними подтянуть слабые стороны и поработать над ошибками. Благодаря такому подходу реально удавалось стать лучше, потому что тренер успокаивался лишь тогда, когда до всех все доходило. У самого Томаса долго не получалось нормально бороться в партере. Но Джим это исправил. Его терпению любой бы позавидовал.
Зверолюди не дали насладиться захватывающим зрелищем — начали подгонять вперед и силой построили в шеренгу. Почему никто не пытался с ними заговорить? Тот же Вэон мог отдать приказ оркам-дикарям, а Томас бы просто повторил, как и трехглазый. Несмотря на немоту и свойственную йогам отрешенность, он крайне внимательно следил за происходящим. Всегда все схватывал на лету. Поразительная чуткость и сообразительность для существа, выглядящего как дикий зверь.
Вэон вышел вперед и встал прямо перед ними. По сравнению с Малкольмом эльф оказался куда ниже ростом. Намного ниже, чем Лотион или Аллис. Уши тоже были короткие и не такие заостренные, зато выделялся лоб — высокий, с уродливым шрамом, тянущимся от брови и теряющимся в густых темно-русых волосах. Кто-то очень постарался оставить презент на память. Но особенно в глаза бросался заметно перекошенный вправо нос с горбинкой, словно кто-то в спешке вправил его после очередной драки, не особо заботясь, как это будет смотреться потом. А смотрелось ужасно, несмотря на многочисленные шрамы, украшавшие лицо.
Сначала Вэон обратился к оркам-дикарям. Так обозвал их Аллис, а Томас подхватил. Он слабо представлял, чем именно они заслужили зваться дикарями. Наверняка, их привезли откуда-то издалека, где нет ни намека на цивилизацию. Другой причины обзывать этих двоих так Малкольм не видел.
Неожиданно дикарь сделал шаг вперед и тут же получил древком копья промеж лопаток. Удар вышел внушительным. Зеленокожий буквально рухнул на колени и зашелся надрывным кашлем. Не самый умный поступок с его стороны — показывать свой характер. Второй дикарь за все время не сдвинулся с места, только молча наблюдал за происходящим. Томасу даже стало интересно: дрогнул ли на лице орка хотя бы один мускул, когда собрату прилетело, или он стоял с каменным выражением, словно ничего не произошло? Жаль, этого не узнать, момент был безвозвратно упущен.
Зеленокожий спустя минуту наконец-то перестал кашлять. Он медленно выпрямился, гордо поднял голову, но вставать с колен не спешил. По взгляду было видно — пытался сохранить последние остатки достоинства. Вэон лишь довольно ухмыльнулся и кивнул ему. Дикарь благодарно склонил голову, а потом встал и вернулся обратно на свое место.
— Теперь ты, человек, — обратился к Малкольму Вэон на удивительно хорошем английском. Здесь что, все эльфы знают язык Толкина? — Ты меня понимаешь?
— Да, — сухо ответил он.
— Уже хорошо. Аллис тебе все объяснил?
— Да.
— А ты не разговорчивый, — удивился Вэон. — Мне доводилось встречаться с людьми. Ты на них не похож.
— Я просто не хочу себе лишних проблем, — честно признался Томас, коротко взглянул на дикаря.
— Просто не надо резких движений. Они, — эльф кивнул на зверолюдей, — могут неправильно это истолковать.
— Спасибо за дельный совет, «господин».
— Я не твой господин, человек. Я твой наставник. Из-за того, что наш тренер... гладиаторов, — это слово далось ему с трудом, — не знает твоего языка, я буду тебя всему обучать.
— Ты? — теперь пришла моя удивляться Малкольму.
— Я бывший… гладиатор, — и снова Вэон запнулся на этом слове. — И не понаслышке знаю о том, что тебя ждет впереди.
— Что со мной будет? — вдруг спросил Томас дрожащим голосом. Это была его секундная слабость, внезапный порыв, которому он не смог противиться. Если это все-таки не выдумка, а самая настоящая реальность, то он просто обязан знать все, что может помочь выжить.
— Ничего, если будешь слушаться.
— Все настолько просто?
— Да, все настолько просто, — спокойно сказал Вэон, подойдя поближе. — А теперь не двигайся. Мне надо оценивать твою… эм… твои мышцы.
— У тебя явные проблемы с английским, — осторожно заметил Томас.
— Давно не практиковался. Твое произношение, кстати, заметно отличается от того, что мне доводилось слышать. Ну и от моего. Почему?
— Это сложно объяснить, — уклончиво ответил Малкольм. — В моем мире успело многое измениться с того времени, как я понял. Вы говорите с ярко выраженным британским акцентом, когда я — американец.