— С кем?
— Давай потом, колдун. Я хочу сначала в этом убедиться, а уж та-а-ам... Как мне тебя найти?
— Мы скоро вновь встретимся, ушастый. Я пришлю весточку где и когда.
И на этом они разошлись, не проронив больше ни слова. Ни каких-то напутствий, ни прощаний. Вынужденный союз еще не повод вести себя притворно. Но вот кое-что этот разговор точно прояснил для Вэона. Кое-что очень важное. Поэтому вместо того, чтобы заняться делами, он вернется обратно в школу мирадонов и поговорит с иноземцами. А точнее — с одним из них, кому, как оказывается, есть что рассказать.
* * *
Левая рука. Правая. Снова левая. И опять правая. Слишком предсказуемо. Слишком скучно. Кто этого остороухого учил драться? Его же любой завсегдатай таверн вырубит. Раз-Два даже не напрягался. Он играюче уклонялся, изредка отвечая. Так, несерьезно, просто выкидывал вперед руку, словно собирался врезать, но постоянно то «промахивался», то «не дотягивался». А тот даже ни о чем не догадывался. Наверное, полагал, что ему попался новичок. Зря. Толпа жаждет зрелища. И Раз-Два даст его. Таков был уговор.
А этот эльф все скачет вокруг него. Вон, снова слишком сильно отвел плечо. Опять будет бить. В этот раз прилетело сбоку. Со всей силы. Всем весом. Раз-Два подставил руку. И врезал в ответ. Прямо в нос. Раздался хруст. Из глаз остроухого брызнули слезы. Молчавшие до этого зрители снизошли до одобрительного ропота.
На самом деле члены Совета Четырех, богатые купцы, владельцы школ мирадонов, именитые ремесленники, главы гильдий и все те, кто обладал статусом и весом, почти ничем не отличались от простых жителей города и даже всякого презираемого ими отребья. Все они желали одного — зрелищ. И чем кровавее, тем лучше. Просто власть имущие вели себя… сдержаннее. Не полагается члену Совета Четырех яростно кричать «Убей его!», а вот с умным видом обсуждать, как же хорошо держит дистанцию этот орк — только так.
Но Раз-Два прекрасно видел, как они жадно ловят каждое их движение, каждый взгляд, каждый взмах, каждый вдох и выдох. От их глаз ничего не ускользало. Эта публика была куда благодарней к ним, чем обычные работяги. Тех лишь волновало, кто кого уложит, а не как уложат.
Остроухий накинулся на Раз-Два и попытался опрокинуть его подножкой. По просторному залу прокатился глухой шлепок. Никто особо не понял, как так вышло. На секунду показалось, будто бы Раз-Два потерял равновесие и вот-вот упадет. Но ничего подобного не случилось. Каким-то непонятным образом он в прямом смысле впечатал эльфа лицом в каменный пол. Тот лежал, не шевелился и издавал странные, булькающие звуки.
— Это слишком несерьезно, — недовольно пробубнил Раз-Два, смотря на растекающуюся лужицу крови.
Зрители оживились, зашептались, кто-то даже поздравил его с победой коротким, надменным кивком, мол, смотри, я снизошел до тебя, радуйся. Все-таки поспешил он с выводом насчет благодарной публики.
— Уберите этот мусор! — презрительно бросил хозяин особняка, выйдя вперед. И добавил, холодно взглянув на Раз-Два: — Ты дрался достойно, орк. Намного достойнее, чем это отребье, смеющее называть себя мирадоном.
Сквозь толпу аккуратно протиснулись двое в рабских ошейниках. Они подбежали к до сих пор не пришедшему в себя эльфу, схватили его за руки и за ноги и потащили куда-то вглубь особняка. Все это провернули быстро, легко и — самое главное! — молча. Никто из присутствующих даже не взглянул на них.
— Эмир! — громко позвал кого-то зверолюд-волк. Через пару секунд словно из ниоткуда возник статный эльф, покрытый с ног до головы татуировками. Но даже не это привлекло внимание Раз-Два, хоть и тоже являлось весьма непривычным для его народа. Он впервые в жизни видел лысого эльфа. — Как только лекарь поставит это на ноги, продай его горнякам.
— Я понял вас, господин, — низко поклонился Эмир.
— И не торгуйся с ними.
— Как скажете, господин. Я могу быть свободен?
Вместо ответа — небрежный взмах руки. Эмир еще раз низко поклонился и исчез так же быстро, как и появился.
— Что молчишь, орк? — хмуро поинтересовался зверолюд. — Тебе язык вырвали? Ты хотя бы кивни тогда, чтоб я знал.
— Нет, — сухо ответил Раз-Два.
— Уже что-то. Где твой хозяин? Я бы хотел с ним поговорить.
— У меня нет хозяина.
На короткий миг безразличное выражение собеседника сменилось на удивленное.
— Из свободных, значит, — задумчиво проговорил он. И, немного подумав, добавил с энтузиазмом: — Иди ко мне мирадоном, орк. У тебя есть потенциал. Ты бы смог одолеть чемпиона и занять его место.
Раз-Два не понравилось то, что это было сказано таким тоном, будто бы сделка уже состоялась, осталось лишь утрясти формальности.
— И стать рабом? — услышал в ответ зверолюд. — Нет, спасибо. Моя свобода не продается.
— Тогда что ты здесь делаешь, орк? — уже настороженно спросил собеседник.
— Он со мной, Сахжар, — наконец-то появился Троргард. Рядом с этим орком любой почувствует себя маленьким и слабым. — Или ты уже не рад мне и моим друзьям?
То ли Раз-Два показалось, то ли нет, но он определенно услышал приглушенный скрежет. Но точно сказать нельзя — здесь слишком много народу. И слишком шумно, несмотря на то, что они вели себя куда достойнее завсегдатаев таверн.
— Я был бы рад не видеть тебя и твоих друзей, — очень тихо прошептал Сахжар, чтобы другие не услышали их. И сразу после этого продолжил радостным голосом, натянув невероятно дружелюбный оскал: — Конечно же, я рад тебя видеть, дорогой товарищ. И твоих друзей тоже.
Последнее было сказано не менее дружелюбно, но во взгляде, который он удостоил Раз-Два, не было ничего подобного.
— У меня все прекрасно, — самодовольно осклабился Троргард. — А у тебя как, дорогой друг? Слышал, ты все также второй. Кстати, как там поживает Даггарт?
И опять на короткий миг Сахжар потерял самообладание. Его лицо, которое и так выглядело ужасно из-за огромного количества шрамов, буквально перекосило от злости, из-за чего оно стало в разы отвратительней. Еще никогда в жизни Раз-Два не видел ничего более отталкивающего. Даже вывернутые наизнанку мертвецы вызывают куда меньше отвращения.
— У меня тоже все прекрасно, — раздраженно процедил Сахжар. — Если ты не против, я пойду. Мне надо еще с другими гостями встретиться.
— Да-да, конечно, — небрежно проговорил Троргард. — Я как раз хотел бы поговорить со своим другом наедине.
На этом Сахжар удалился. Молча, с натянутой дружелюбной улыбкой и взглядом, полным ненависти.
— Что он от тебя хотел? — шепотом спросил Троргард.
— Ничего хорошего, — тихо ответил Раз-Два.
— Звал к себе?
— Угу.
— Говорил о потенциале и о чемпионстве?
— Типа того.
— Он это всем говорит, — покачал головой Троргард. — Как будто кто-то на это купится.
— Я бы купился лет десять назад, — честно признался Раз-Два. — Я тогда молодой был, жаждал приключений. И постоянно стремился всем что-то доказать.
— Эх, молодость… — печально вздохнул собеседник. — Как давно это было… Сейчас не так весело делать глупости, как тогда, да?
Раз-Два пожал плечами. Не ему об этом судить.
— Ты готов к еще одному бою? — вдруг спросил Троргард. — Надо закрепить наш успех перед уходом.
— Готов. Я как раз размялся.
— Рад слышать, — довольно улыбнулся собеседник. — Жди меня здесь. Я все устрою.
И снова Раз-Два оставили одного посреди этих… Вот как их можно обозвать? Все они в той или иной мере вершители судеб. Почти боги. Но только какие-то неправильные — слишком жестокие, слишком несправедливые, слишком… живые? Это слово почему-то казалось сейчас самым подходящим. Вдруг Урланы были точно такими же — жестокими и несправедливыми? Тогда сразу становится понятно, как им удалось объединить четыре народа под одним знаменем, которые до этого люто ненавидели друг друга. Выходит, что и Кадгар с Роддом тоже… божки для иноземцев. И наверняка человек сказал бы о них тоже самое — жестокие и несправедливые...