Спартакилада
Хелен Кир
1
В аудитории были раскрыты все окна, в которые врывался теплый ветер, свободно гуляющий по пространству, и этот ветер нес тонкий цветочный аромат. Наши студиозы уже рассредоточилась по аудитории, только мы Машкой влетели последние. Выцепив свободные места, быстро сели и начали готовиться.
Вокруг стоял возбужденный шум голосов. Все только и делали, что обсуждали предстоящую вечеринку, грандиозную, на минуточку. Обсуждались наряды, прически, короче все, что способствует шикарному внешнему виду. Наши сокурсницы надеялись сразить всех и сразу. Мне и Мане это тереть не хотелось и мы, переглянувшись и скептически хмыкнув, синхроном достали телефоны и воткнули в инсту.
Я настолько увлеклась, что не сразу поняла, что с моего стола с шумом свалились тетради. Очнувшись, подняла взгляд вверх и увидела Свету, стоявшую с наглым, вызывающим видом.
— Упс! — протянула она, тупо вела траекторию от моих разбросанных вещей и моими глазами, считывая реакцию — Как же так получилось?
То, что я удивилась, то удивилась. Сумасшедшая, таких лучше не провоцировать.
— Бывает. В следующий раз аккуратнее. — выдавливаю из себя дежурную улыбку.
— Ну-ну, посмотрим. — говорит она странные слова и проходит дальше.
Реально сумасшедшая. Я наклоняюсь за тетрадями, собираю с пола и боковым зрением вижу тень, приближающуюся ко мне. Кошусь. Это парень. Ну, думаю обойдет, ничего с ним не случится.
Он протискивается, задевает стол и мне на спину падает пенал. Да пенал! Люблю, когда много ручек и они в куче. И эти мои ручки распадаются по полу. Дубль 2! Да чтоб тебя!!!
— Осторожнее! Ты не видишь, куда идешь? Слепой, блин. — возмущаюсь я и поднимаю голову.
Твою ж маму! Спартак. Позвольте представить, главный говнюк, надменный засранец, удачливый пикапер и по совместительству обоже Светланы.
Он скрещивает руки на груди, расставляет ноги и выдает.
— Не переломишься, соберешь, балеринка!
— Правда? — закипаю сильнее — а ты помочь не хочешь? Или величие не позволяет? Плащ спартанский мешает?
Прикусываю язык.
Парень меняется в лице. Он терпеть не может, когда его стебают прямыми сравнениями со Спартой. Поджимает губы.
— Да пошла ты. — перешагивает через меня и идет к своей мадам, которая с удовольствием наблюдает за нашей перепалкой. Пара дебилов высокомерных.
— За тобой в очереди стоять буду-бормочу ему вслед. Гневно провожаю его взглядом.
Спартак развязно, у всех на виду, обнимает Свету, да что там обнимает, облапывает, и дарит ей смачный поцелуй….Фуууу, не буду смотреть. Но аудитория не дремлет. Лупятся на них, как будто божество созерцают. Еще и завистливо вздыхают, при этом томно заводя глаза себе за череп. Вот, дурыыы!
Чтобы я так? Как они? Да никогда!
Машка помогает мне собрать все, рассыпавшиеся, принадлежности и мы едва успеваем сесть на места, как распахивается дверь и входит профессор.
Всю лекцию тщательно конспектирую, стараясь не пропустить ни одного слова. Кошусь на Машку, та тоже усердно записывает, высунув от напряжения кончик языка. На этот кончик языка, раскрыв рот, смотрит Егор с соседнего ряда.
Надо сказать, что он играет в нашей знаменитой студенческой группе на электрогитаре. Выдает такие соло-композиции, что просто народ замирает от восторга. В вузовском чате у него море поклонниц. Ну еще бы. Высоченный шатен с пронзительными голубыми глазами, разворот плеч шикарный и главный предмет поклонения у девочек его руки. Крепкие, жилистые, увитые реками век при напряжении и длинные аристократические пальцы.
Машкин язык примагничивал Егора, в какой-то момент его кадык дергается. Толкаю Машу локтем. Она перестает писать и поворачивается в мою сторону. Я кошу глазами на парня и вытягиваю губы трубочкой. Намекаю, типа, глянь кого прибило к твоему бережку. Маша ловит его пристальный взгляд и тут же отворачивает. Не поняла, она покраснела, что ли? Точно. Кажется, я нашла чем доставать Машку, попалась!
— Ху из ит? — тихо шепчу ей.
Она еще сильнее заливается краской. Прямо свекла.
— Пошла в жопу! — слышу в ответ.
Не выдерживаю, прыскаю со смеху.
— Киратова! Заметаева! Я вам не мешаю? — спрашивает профессор Тонков, устремив на нас строгий взгляд, сверкающий из-под очков.
Мы надеваем на лицо торжественно-скорбное выражение полной покорности и смиренно приносим извинения, потупив взор долу. Нас великодушно прощают. Лекция продолжается. Кошусь на Егора. Он опустил голову и крепко сцепил руки в замок. Машка демонстративно пялила на Тонкова, делая вид, что ее вообще ничего не касается, и при этом нервно трясла ногой под столом.