— Леночка, а может сваришь, как ты умеешь, душистый, такой с корицей-перебивает деда ее.
— Нет, Адам- с убийственным спокойствием говорит бабушка- ЧАЙ!
— Началось-бурчит он.
Я тихо наблюдаю за ними и таю от нежности. Ну какие они у меня замечательные. И кофе это она не дает не из вредности, а исключительно, потому что это забота о нем. Дед, прежде чем достиг всего что имеет, здоровье немного подорвал, работал, как проклятый, ради того, чтобы у нас сейчас было все. Начинал с простого рабочего, очень тяжело трудился. Он никогда никому не жаловался, все переживал молча. Дед сильный, сложный, умный, преданный. Женился раз и навсегда, обожает свою жену, любит, бережет. Но и бабушка поддерживает во всех моментах. Она его гарант, талисман. Она его все. И глядя на них таких, мечтаю, чтобы и в моей судьбе была такая же любовь.
Еле заметно улыбаюсь, иду мою руки, переодеваюсь и мы садимся есть. Бабушка и дедушка обсуждают текущий день, планы на завтра. Тихо, спокойно, хорошо. Поблагодарив за вкусную еду, я иду в свою комнату. Негромко включаю любимую музыку и падаю на кровать. Хо-ро-шо! Начинаю прогонять в голове прошедший день. Омрачает настроение плохая репетиция и этот Спартак, а тем паче Света! Ну, ладно, это поправимо, главное, не обращать на них внимание. Если что, я себя в обиду не дам.
3
Следующий день в университете проходит спешно и максимально насыщенно. С утра лекции, семинары, практические. На большой перемене бегом с Машкой в кафетерий, там заглатываем еду, как удавы, и бежим на коллоквиум. Вот это интенсив. А еще занятие в зале. И вот странность. Среди этой загруженности, я часто ловлю на себе взгляд Спартака. Меня это смущает немного. Странно, что ему надо? А где же его мамзель? Ее почему-то нет, хотя она обычно стережет его, как зеницу ока. Но об этот думать некогда, да и не очень хотелось. Закончив эти занятия, бегу в студию.
Приступаю к любимому делу. Занимаюсь до изнеможения. Иногда спотыкаюсь на релизе. По каким-то причинам у меня происходит затык и я перестаю чувствовать свое тело. Страдает техника падения и смещение баланса. Второе занятие не могу настроится. Раньше такого не бывало.
Выполнив очередной, наверное, тысячный, прыжок, без сил опускаюсь на пол. Стараюсь привести в норму дыхание. Еле нахожу силы, поднимаю руки вверх и стягиваю резинку с волос. Они падают, закрывают всю спину тяжелой волной. Трясу головой, ерошу их. Как хорошо! Сразу отпускает напряжение. Закрываю глаза, сижу так, замерев, еще некоторое время, но надо идти. Встаю с пола, разворачиваюсь всем корпусом и вздрагиваю.
У двери, на полу сидит Спартак. Как давно он здесь сидит? И, еще вопрос, как я его не заметила? От неожиданности замираю и не произношу ни слова. Просто смотрю и не двигаюсь. Как кобра под дудку змеелова. Он спокойно сидит, поджав ноги по-турецки. Сквозь рваные джинсы, видны коленки. Рядом, скомканная, валяется куртка, на которой лежит рюкзак. Спартак внимательно смотрит на меня своими прекрасными изумрудными глазами. Прекрасными? Я с ума сошла? Но не могу двинуться ни с места. Стою, тереблю шифоновую юбку, которую надела на репетицию. Волосы так и не собрала, не успела. А он все молчит и смотрит, изучает, как музейный экспонат. И что-то мелькает во взгляде, непонятное, заинтересованность какая-то, смешанная с чем-то опасным. И мне это не нравится. Да что такое! Долго это будет продолжаться. Не выдерживаю, сердито говорю.
— Ты зачем здесь?
— Затем-улыбаясь, говорит он.
Саркастически думаю об его исчерпывающем ответе. Содержательно и главное понятно!
— Уходи- требую я, поджав губы.
Остервенело заматываю волосы в пучок.
— Спартак, уходи! Зачем ты пришел? Игнорил весь курс, а теперь что? Что твоя Света подумает? Ты же с ней встречаешься вроде бы как. Мне проблемы не нужны — гневно выговариваю ему.
Парень медленно встает и молча идет ко мне. Я в панике начинаю отступать. Что за ерунда? Он с ума сошел? Я шагаю назад ровно до того, как упираюсь в стену студии. Спиной подпираю огромное зеркало. Спартак не останавливается, он нагло припечатывает меня к нему, прижимаясь всем телом. Я чувствую его. Боже, как я чувствую его. Меня начинает волновать его близость, ощущаю каждую мышцу, каждый мускул. Он максимально близко наклоняет свое лицо к моему, и я слышу шелест его горячего дыхания. Сейчас он меня поцелует. Внутренне сжимаюсь, хотя совсем не готова ощутить вкус его, наверное, сладких губ. Или готова? Так быстро сдалась. Или нет. Спартак держит свои губы на максимально минимальном расстоянии от моих и …не целует, только тяжело дышит.