Конечно, он сжалился надо мной, видя мои попытки ползти быстрее, подхватил за талию, и потащил. Я, сохраняя лицо, из всех сил семеню практически в воздухе ногами. Мой метеор, стремительно рассекает пространство, доволакивает меня до кресла и усаживает. Не успеваю опомниться, как перед носом появляется тарелка с едой.
— Трескай, давай, немощь. — пододвигает мне пищу дед.
Я сейчас захлебнусь слюной. Крошки во рту не было. Как же хочется, оказывается. Хватаю канапешки одной рукой, засовываю огромную порцию, благо они большие и жую. Тут же сооружаю многослойный бутерброд.
— Дед, что апзышаешшся? — говорю возмущенно с набитым ртом
— Ешь, давай! Поговори мне с набитым ртом! «апзываешшся!» — передразнивает меня — Говорил с утра: «Ладка, поешь! Ладка то! Ладка сё!» А ты что? Потооом! И где твое «потом»? — дробит недовольно дед.
Молчу, поглощаю еду, не перечу. Попробуй тут слово вставить. Деда бушует, лучше не трогать, не колыхать. Ну не успела позавтракать, что ж теперь? Торопливо заглатываю последний кусочек, который пошел не в то горло, давлюсь. Горло сжимает, и я начинаю судорожно кашлять. Из глаз текут слезы, так перехватило.
— Да что ж за наказание! — гремит дед, с грохотом ставит стакан сока — Хлебай давай!
— Да я …кх. кхх нечаян…кх кххх….нечаянно. — хриплю и пытаюсь пить сок.
— Нечаянно! — деда легонько похлопывает по спине и убирает мешающие волосы.
Сижу и стараюсь успокоить дыхание, а то придется выплюнуть легкие. Главное, не задохнуться и не умереть, а то Адам меня убьет. Потихоньку перестаю кашлять, киваю деду, чтобы перестал хлопать по позвоночнику, а то чувствую, увлекся, а позвоночник у меня один.
Достаю телефон и печатаю: «БА, ТЫ ГДЕ?» Ответа нет. Ладно, с дедом, так с дедом. Просто будем стоять с ним в безопасной стороне, прикинусь, что ноги не ходят.
— Пошли в зал? Я поела. Деда. — зову его — Все нормально, поела и отдохнула.
— Точно? — настораживается мой дед.
Сканирует мое состояние, подозрительно изучает. Видимо решил, что все хорошо, он подставляет мне локоть. Цепляюсь, конечно, и мы дефилируем в эпицентр событий. Кошусь на Адама, сейчас лопнет от гордости. У самого лицо каменное, а из глаз брызжут такие заразительные лучи, что обжечься можно. Замираем возле экрана с танцем.
Вижу, как деда пробирает. Стоит, контролирует себя, крепко сжав зубы, не дает эмоциям прорваться наружу. В особо эпичный момент, он поглаживает мою руку. Вижу, как доволен мной, как трогает его мое исполнение.
— Молодец! — сдержанно хвалит он, а самого аж распирает — Моя умница! Прекрасная моя!
Боже, дай каждому такого деда! Вижу его глаза, немного заволоченные прозрачной пленкой влаги. Любовь, которую излучает его взгляд, обрушается на меня светлым и чистым потоком. Это не соизмеримо ни с чем. Любой алмаз, самой чистейшей огранки, ничто, в сравнении с этим.
— Ну я ж в тебя? — лукаво подмигиваю ему.
— Да, детка! Вся в меня! — подтверждает он.
Вот она гармония, вот оно счастье, вот оно понимание!
— Еле нашла вас! — возмущается позади нас родной голос.
— Лена! — радуется дед — Пришла! Наконец-то! О…..Лад….ты только посмотри на нее. — восхищенно присвистывает, просто по-мальчишески.
Я оборачиваюсь и застываю. Моя нимфа…Изумрудный цвет ослепляет и поражает своим величием. На бабуле изумительного кроя брюки и удлиненный пиджак. Умело накрашенные глаза сияют и ждут нашей реакции. А, кроме восхищения, у нас ничего с дедом нет. Стоим, раскрыв рот.
Поднимаю глаза на голову бабушки и даже не пытаюсь разобраться в сложной конструкции закрученного платка. Это нечто! Прямо Лайза! Я хоть как-то держусь, а дед сейчас в обморок упадет. Так смотрит на бабушку, что мне становится неудобно.
— Адам, челюсть подбери. — насмешливо советует ба.
Дед отмирает и, кажется, немного смущается.
— Я с тобой всю жизнь челюсть не могу подобрать. — бурчит себе в бороду.
Бабушка довольно улыбается и с нежностью смотрит на дедулю. И всю жизнь у них так. Дед ее гарант, защита, бескрайняя любовь и бесконечная преданность. А она его все. Просто «все».
Мило беседуя, вновь обходим галерею и обсуждаем мою сессию. Бабуля довольна. Говорит, что я хорошо справилась, замирает около некоторых и долго думает. Рассматривает молча, не реагирует на внешние раздражители, как будто в зале она одна. Отходит то дальше, то приближается. Иногда ведет траектория от фото ко мне и размышляет. Иногда сразу одобрительно кивает, словно увидев что-то такое, только ей доступное.