— Мне еще надо отойти. Там брускетты, целый поднос. Нужно принести.
— Думаешь съедим? — лукаво спрашиваю я.
— Уверен! Много сил потеряно. Надо восстанавливаться. — серьезно подмигивает он.
И снова скрывается за дверью, но и пяти минут не проходит, как он возвращается и тащит огромный поднос, заваленный едой.
— Лад, ты не стесняйся. Я для тебя делал. Так что давай, налетай.
— Не волнуйся. Вообще и не думала стесняться. — уверяю его и беру самый большой брускетт.
Мы едим, болтаем о разных пустяках, но не трогаем того, что сейчас произошло. Тщательно обходим эту тему. Я рассказываю о сессии, как все проходило, как мне понравилось. Он кивает, задает уточняющие вопросы. Видимо, парню интересно, как я проводила время. Не спрашиваю откуда у него мои снимки, чтобы не счел меня любопытной Варварой. Но интересно, капец как.
Отодвигаю от себя еду и чашку допитого кофе. Больше не могу. Спартак забирает пустую посуду и уносит все вниз. С собой приносит маленькие бутылки воды. Заботливый какой…
Настал, наверное, час икс. Вдохнув поглубже, произношу:
— Зачем ты ко мне приходил? И что за фишка с штанами? Дедсад или острых ощущений захотелось?
— Лад, ты… А что мне еще оставалось делать, м?
— Ну…позвонить? — предлагаю я.
Спартак смотрит, не мигая, как удав. Мне кажется, или начинает злиться? Точно, вон скулы алеют. Нагибается чуть вперед и сцепливает руки в замок. Раздраженно ведет плечами.
— А ты меня из ч/с убрала? В телефоне? Соцсетях?
— Нууу…нет.
— А куда я тебе позвоню-напишу? Бегаешь от меня, как не знаю кто! Я тебя ловить не успеваю. Ты понимаешь, что я….Блядь….Лад, ты же все понимаешь. Ну? Сколько можно уже? — чеканит он, но с перебоями. — Я заебался, Лад, предполагаешь? Что мне сделать? Скажи!
Его лицо взволновано, от напряжения в руках, на предплечьях по вздувались вены. Но мне тоже нелегко. Вот вообще никак. Спартак напряженно смотрит на меня и ждет, что отвечу.
— Спартак, я не знаю….Ты..Просто… — заикаюсь я.
— Ладно, я сам скажу. У меня с Куликовой было несерьезно. Поэтому чувство раскаяния нет, отсутствует. Ясно? — смотрит прямо в глаза — Тебе чужды такие отношения. Для нее нормально. Я предупреждал, что мы не обязаны друг другу. — пауза — … Лад, я же не виноват, что влюбился в тебя? Правда? — повышает голос он — Ты околдовала меня, Киратова. Ты….Блядь, я спать не могу, понимаешь? Все только о тебе! Весь мир о тебе, Лад! — замолкает ненадолго — Не знаю….Это необъяснимо. Каждый раз, как касаюсь тебя, будто умираю. Не могу я без тебя, подсел, как торчок на дурь. Так себе сравнение, но…короче вот так.
Сижу пораженная признанием. Могла ли я подумать, что человек, заслуживший репутацию ледового сердца, когда-нибудь, вот так будет признаваться мне в своих чувствах. Ответ нет. Я в смятении, в растрепанных эмоциях. Но сказать, что это не трогает, значит наврать самой себе. Трогает и еще как.
Архаров взволнован, с мятежным взглядом, весь натянут, как струна. Ждет, жаждет моего ответа. А я сижу, как немтырь. Боюсь признаться, что он тоже далеко не безразличен. Пытаюсь откашляться, хватаю воду и пытаюсь скрутить пробку. Спартак берет и откручивает, протягивает мне. Касаемся пальцами, как током бьет. Оба вздрагиваем. Боже, я с ним с ума сойду. Просто разрывает от чувств непонятных. Потрясывает, будто на морозе стою.
— Я… понимаешь. Ты тоже мне не безразличен. Вот так. — смущенно смотрю в его дивные глаза.
Спартак чуть дергается ко мне и словно тормозится.
— Ганс? — вопросительный взгляд.
Да что ж он ему дался! Прицепился к нему, как не знаю к кому.
— Друг! — припечатываю я.
— И все?
— А что еще? Все.
— Тогда ладно.
— И что делать? — спрашиваю я.
— Ничего. Ты со мной. И еще, Лад, по поводу выходки Куликовой. Не дергайся больше. Не подойдет. Так ты со мной? — упирается в меня напряженным взглядом.
— Только просьба — не знаю, как отреагирует.
31
— Все, что хочешь.
— В вузе не надо…Ну не хочу, чтобы знали, что мы….вместе. — бросаю взгляд из-под опущенных ресниц.
— Почему? — раздувает ноздри Спартак — Ты стесняешься меня?
— Просто прошу тебя. Так надо. — тихо говорю я — Ты сам сказал, все что хочу.
Он резко выдыхает, откидывается к спинке кресла и скрещивает руки на груди. Молчит, смотрит в сторону. Примерно представляю, что одолевает его. Я понимаю, но реально не готова вытащить всем на обозрение наши отношения. Отношения же? Или что? Непривычно мне.
С трудом осознаю, что теперь все изменилось. Не то, что я против. Совсем нет. Но я боюсь разговоров, сплетен. Или даже не так. Просто мне неуютно от того, что он короткое время назад принадлежал другой девушке, неважно какой статус отношений был. Важен сам факт этого.