Сидя сбоку от судьи, я был вынужден смотреть на него снизу вверх, поскольку он находился на высокой платформе.
Из статьи «Википедии» я узнал, что моему судье немного за 60, но в парике и очках он выглядел старше. В начале допроса каждый свидетель должен был говорить очень медленно — судья вел записи в своем ноутбуке. Присяжные сидели слева от меня, а между ними и судьей находилось место для дачи свидетельских показаний, где меня допрашивали почти три дня. Между нами сидели барристеры[4] со стороны защиты и обвинения, а справа от меня были места для публики на двух уровнях. Сам я находился за решеткой, по бокам от меня стояли два надзирателя, у одного из которых были наготове наручники.
За кафедрой стояла медсестра.
Старые судебные ритуалы были хорошо отрепетированы. Два громких удара возвестили о появлении судьи — он вошел в зал через огромную дверь. Его одеяние 200 лет назад никому не показалось бы странным. Все встали и смотрели, как он кланяется барристерам, а те ему в ответ. Подождав, пока он сядет, мы сели тоже.
Прежде чем посмотреть на судью, я бросил быстрый взгляд на жену и детей. Испытывая страх и унижение в равной мере, старался не показывать этого. В тот день в зале суда людей было больше, чем в любой другой день на протяжении шести недель судебного процесса. Я знал, что моим делом интересуются медики, юристы, пресса и широкая публика — оно получило беспрецедентную огласку в СМИ.
Хирург, осужденный за убийство.
— Дэвид Селлу, за противозаконное убийство мистера Джеймса Хьюза я приговариваю вас к двум с половиной годам лишения свободы…
Со всех сторон слышится приглушенный гул, с мест для публики раздаются громкие голоса. Надзиратель, стоявший рядом, надел на меня наручники. Когда меня выводили из зала, я посмотрел на близких: они плакали. Я вспомнил, как мой барристер допрашивал женщину-анестезиолога; мы проработали бок о бок почти 20 лет.
Барристер: Вы говорите, что знакомы с мистером Селлу с 1994 года и часто работали с ним как в государственных, так и в частных больницах. Вы работали в операционной, так ведь?
Свидетель: Да, все верно.
Барристер: И многие из этих операций были сложными и рискованными?
Свидетель: Да, многие.
Барристер: Что касается работы в операционной, доводилось ли мистеру Селлу оперировать коллег, которые обращались к нему?
Свидетель: Да.
Барристер: Часто ли мистера Селлу приглашали в отделение реанимации, чтобы получить консультацию?
Свидетель: Да. Мистер Селлу — первый человек, которого приглашали к пациентам с абдоминальной болью: настолько высок уровень доверия к нему коллег из отделения реанимации.
Барристер: Как вы можете описать его в профессиональном плане?
Свидетель: Мистер Селлу — прекрасный хирург. Он всегда скрупулезен в планировании и диагностике, очень заботится о пациентах. Я много раз видела, с каким пониманием он относится к онкобольным.
Барристер: Спасал ли он жизни?
Ответ был безоговорочным:
— Да!
Я не знаю дату своего рождения. Я родился в Сьерра-Леоне во времена, когда в нашей деревне еще не записывали дату появления детей на свет. Моя жизнь началась в сельской Африке, где мне было уготовано выращивать рис и пасти маленькое стадо овец и коз. Я был старшим ребенком из десяти. Родители никогда не учились в школе и не могли ни читать, ни писать по-английски. Они были бедными фермерами, и даже по африканским стандартам это было неуважаемое занятие. От предыдущих поколений они усвоили, что после вспашки участок земли должен постоять пять-десять лет, чтобы ту же самую культуру, чаще всего рис, можно было успешно вырастить повторно. Родители вспомнили название фермы, где работали, когда я родился, и сказали, что это случилось в начале сбора урожая — вероятно, в ноябре. Скорее всего, я появился на свет между 1948 и 1950 годами.
После многих лет безуспешных попыток забеременеть моя тетя, которой было слегка за 40, решила, что пора взять на воспитание кого-то из детей своих сестер. Ей достался я. Тетя, тоже неграмотная, жила во втором по величине городе Сьерра-Леоне под названием Бо, куда и увезла меня. Это была пышная женщина, полная энергии. Выучившись на швею, она зарабатывала на жизнь тем, что покупала ткани у ливанских торговцев, шила платья и продавала их. Мы вместе ходили по соседям, относили платья и брали плату. Ее муж ушел в армию во время Второй мировой войны и сражался c японцами в Бирме на стороне Антигитлеровской коалиции.
— Японцы никогда не брали в плен черных солдат, — рассказывал дядя. — Все черные служили у них мишенями для тренировочной стрельбы. Белые солдаты попадали в тюремные лагеря, хоть с ними и обращались плохо.
4
Барристер (