– А ты значит, не долетела до праздника? – предположил Петров.
«Я совершила небольшое преступление. Отклонилась от утвержденного маршрута, чтобы заскочить в одну из систем, где мной же за несколько лет до этого были обнаружены редкие кристаллы. Я хотела сделать подарок учителю. Во время этой выходки я потратила много топлива. А когда сократила путь, чтобы наверстать время, влетела в эту сломанную вешку Олгов. В рабочем состоянии она только предупреждает на ментальном уровне о пересечении границы. А эта сломалась и перешла в боевой режим. Первый был «Идущий» Немов. «Молот» вторым вляпался в эту пакость. Потом был ваш «Искатель». Пока я вывела из стазиса инженеров и отправила катер, последний ваш пилот умер от переохлаждения. Но я успела с ней пообщаться. Ну а потом попались гмелы. Я потеряла катер и двух инженеров, но получила немного топлива и массу полезной информации. А потом пришёл Ты, мой Спасатель».
– У тебя, как понимаю, есть план наших действий? – задумчиво поинтересовался человек.
«В одной аномалии внутри «Медного Котла» находится наша законсервированная база снабжения военного резерва. Возьмем там топливо и запасные части для ремонта моего корабля. А на борту «Молота Вечности» почти пять тысяч молодых и талантливых военных пилотов, инженеров и специалистов других специальностей. Я не теряла время даром, пока торчала в стазисе, присматривая за кораблем».
– Ты так уверена в сохранности базы и ее содержимого? – Петров почесал затылок, – да и гмелы могли до неё добраться.
«Есть еще три такие базы, целиком помещённые в стазис-поле. А гмелы там не пройдут. Пилоты Аюга – лучшие во Вселенной, да и базы себя охраняют не только примитивным оружием».
– Пта, курс на выход из зоны резонирующего излучения. Собери все остатки генератора в отдельный контейнер, для изучения экспертами, и подготовь место для установки запасного. После выхода за сферу сбрось маяк, и устанавливай генератор, – Конрад посмотрел на голограмму египетского бога, появившегося над правой рукой пилота буксира.
Фигурка поклонилась, и корабль отправился в свой путь к далекой границе древнего артефакта.
– А они не попытаются забрать меня, объединившись? – Конрад стоял обнятый крыльями аюга. Оба смотрели в коридор, ведущий из зала стазис-камер.
«Кто из нас женского пола?» – в вопросе явственно звучала ирония – «они все будут голодные и очень злые, но все всё поймут и не будут делать глупостей. К тому же первым проснется Большой Камень, Ставший Пепельным. Он был губернатором нашей колонии и летел на совещание в метрополию. Ну и праправнуков вез на… Смотрины. Его комментарии, я думаю, для тебя будут наиболее болезненны», – Конрад почувствовал поцелуй в макушку, от чего по всему телу сверху вниз пробежали «искорки».
Большой Камень оказался действительно большим. Выйдя из коридора и заметив пару – человека и аюга, старик замер. Лапы сжалась, крылья встопорщились, серые глаза явственно засияли красным, а рот открылся, как будто приготовившись к крику. Телепатический разговор Звезды и Камня отразился резким приступом головной боли Конрада.
«Великую цивилизацию Вершителей спасает вонючее и глуповатое животное со странными наклонностями. Куда катится Вселенная», – старик выпрямился и подошел ближе, – «а помогает ему в этом раба еды».
«Идите, дети, я объясню аюга их долг, обязанности и расскажу о Спасителе», – лицо Камня разгладилось, что, как уже знал Конрад, означает у аюга безудержный смех, – «боюсь, лицезрение надежды нашей расы многих сильно расстроит после столь долгого сна».
Целый год неспешной и незаметной деятельности аюга внутри Медного котла привели к долгожданному для них результату. Все корабли, станции и прочие искусственные объекты гмелов перестали существовать.
Старейший хранитель традиции клана «Нашедших Место» с горечью смотрел на экран, где почти одновременно одна за другой стали гаснуть значки оборонительной сети гмелов Медного котла.
За спиной хранителя раздалось негромкое уханье. Нажав несколько кнопок на пульте управления, он развернулся на своем кресле.
– Тихо, Зверушка, ты сегодня войдёшь в историю, завершив жизнь целой цивилизации, – старик вздохнул, – хотя жаль, что этот день пришелся на мою смену.