— Что же, по-твоему, я вру, что ли?
— Не знаю, врешь ты или нет, только все это сплошное безобразие. Ты просто помешался от ревности.
— И все-таки надо отдать ему должное хоть в одном, — сказал Уолтер. — Выбирать их он мастер.
— Ты опять про эту несчастную девчонку?
— Да не только про нее. Он ведь и тебя выбрал.
— Спасибо за то, что валишь нас в одну кучу.
Уолтер помолчал, прежде чем решиться на ответ:
— А что тут такого? Если Рафферти вас валил в одну кучу, почему же мне нельзя?
Она тут же дала ему пощечину. В общем шуме никто не услышал хлопка, и только те, кто стоял поближе, заговорили еще громче, стараясь показать, что они ничего не заметили.
— Ну чего ты ждешь? — прошипела она, густо покраснев. Слезы потекли у нее по щекам. — Ступай гоняйся за этой «трогательной» сучкой — личико сердечком. Изо всех сил старался меня подловить, занять его место, теперь валяй попробуй ее отбить.
— Может, он на ней хочет жениться, — тупо сказал Уолтер.
— Не беспокойся, тебе это не помешает. Даже если женится — он тут же ее бросит, заведет шашни еще с десятком других, новеньких. Вот для тебя отличная должность — утешитель бедных брошенных крошек — глаза как блюдце, личико сердечком.
— Не забудь про каштановые волосики.
Она круто повернулась и уставилась в ту сторону, где стоял Рафферти со своей девушкой. Целую минуту она сверлила девушку глазами, не переводя взгляда на Рафферти. В конце концов под этим настойчивым взглядом девушка подняла голову, встретилась глазами с Изобел и что-то сказала Рафферти. Он тут же повернул к ним голову — красивую крупную ирландскую голову, — что-то ответил девушке, и оба сразу отвернулись.
— Ну что, видел? — Изобел тоже круто повернулась. — Я таки заставила ее стать к нам спиной. Теперь тебе уже нельзя на нее глазеть. Испортила тебе вечер, да? Ах, как жаль!
— Перестань, забудь о них. И ничуть ты мне ничего не испортила. Кстати, вид с тылу ничуть не хуже фасада.
— Хочешь еще раз схлопотать по морде?
— Не возражаю, тем более что ты чуть ли не в первый раз проявила ко мне какое-то внимание.
Она еще вся была в напряжении, но постепенно стала успокаиваться, выражение лица смягчилось.
— Понимаю, — сказала она тихо, дотронувшись до его руки. — Прости меня, все это так глупо. — Она взглянула на него почти что с нежностью: — Но ты напрасно старался, Уолтер.
— Старался? Как?
— Старался заставить меня ревновать, сознавайся, ты для этого все и говорил?
— Не знаю, — сказал он, не глядя на нее. — Жуткая штука — ревность.
Она снисходительно улыбнулась:
— Глупо, что я сразу не поняла.
— Может быть, походим немного? — спросил он. — Не то скоро пора будет идти домой, а мы так ни с кем и не поговорили.
— Зато мы с тобой поговорили.
— Да, конечно, но все же есть какой-то долг вежливости.
Она пожала плечами, и они стали переходить с места на место. Уолтер налил вина Изобел и вернулся к столу — наполнить и свой стакан. В ту минуту, как она осталась одна, к ней подошла малознакомая девушка и втянула ее в разговор с группой людей, чьи имена, брошенные на ходу, Изобел и не старалась разобрать.
Уолтер с полным стаканом в руке не делал никакой попытки вернуться к Изобел. Он смотрел по сторонам, пока не увидел спутницу Рафферти.
Нет, она действительно тут всех забивала. Шейка у нее действительно была как мрамор. Раньше он этого не заметил, а теперь готов был признать, что эта шейка ничуть не хуже личика сердечком, огромных глаз и элегантно подстриженных каштановых волос.
— Мастер он их выбирать, этот Рафферти, — пробормотал он.
Тут подошла Изобел:
— Уолтер, я тебе разрешаю отвести меня домой!
— Правда? — сказал он.
— Да, милый, я устала, и мне тут надоело. Тебя я и не спрашиваю, — и она улыбнулась ему нежной, заговорщической улыбкой. — Ты ведь всегда стараешься избегать людей и побыть со мной. Ну вот, теперь пусть будет по-твоему.
Он принес ее пальто. Они пробормотали какие-то извинения, с кем-то попрощались, и теплая тихая летняя ночь встретила их на улице.
— Знаешь, — начала она, когда они молча прошли несколько шагов, — отчасти я и не жалею, что он там появился.
— Правда?
— Да. Откровенно говоря, я даже рада.
И я тоже, подумал он.
— Мне все стало гораздо ясней, — сказала она.
Может быть, Родрик знает, кто та девушка, где она живет, подумал он.
— Понимаешь, если бы меня заранее предупредили, что он там будет, я бы, наверно, так нервничала, что не захотела бы пойти. А так я туда пошла, и он там был, и, в конце концов, никакого значения это не имело.