— Не выставляла напоказ, — грустно повторил он. — До чего же ты англичанка! Считаешь, что главное в вопросах чувства — это уметь все скрывать. Правильно я говорю? Только не забывай, что если ты лучше умела скрывать свою ревность, чем я, так в конце концов у тебя было одно утешение: твой роман с Рафферти был не таким, как наш роман с тобой, то есть ты не билась постоянно головой о каменную стенку.
— Какое же у меня было утешение? — удивилась она.
— Говоря прямо, ты же с ним спала!
— Спокойной ночи!.. — Она уже была в подъезде и закрывала двери.
— Изобел, можно тебе позвонить?
Дверь еще не совсем закрылась, и он услышал голос Изобел:
— Тебе было сказано совершенно ясно: не желаю, чтобы ты мне без конца звонил. Говорила тебе — я сама позвоню, когда придумаю, куда бы нам пойти. И запомни: если ты мне хоть раз позвонишь, если я сниму трубку и услышу твой голос, я повешу трубку, и между нами все будет кончено. Ты меня понял?
— Понял, — сказал он тихо.
— Тогда спокойной ночи, Уолтер.
— Спокойной ночи. Вестерн-8864.
— Номер мне известен, и ты это знаешь, — сказала она, закрывая двери.
— Уолтер?
— Изобел, неужели это ты?
— А кто же еще?
— Я ждал у телефона каждый вечер.
— Пожалуйста, перестань себя жалеть. Мы с тобой в прошлую среду ходили в кино, значит, прошло всего пять вечеров.
— Всего?!
— Ладно, у меня для тебя есть приятная новость. Мы с тобой идем в гости.
— Вот как…
— Голос у тебя что-то недовольный.
— А там, в гостях, я смогу хоть пять минут посидеть с тобой вдвоем?
— Зависит от того, как ты будешь себя вести.
— Мне казалось, что ты сама хочешь узнать меня поближе…
— Да, хочу, но ведь о человеке можно многое узнать и по тому, как он себя ведет в компании.
— А что там будут за люди?
— Не знаю, может быть, они тебе и не понравятся. Дом очень светский. Мы пойдем в гости к Хелен и Родрику.
— Думаешь, тебе там понравится?
— Возможно. Во всяком случае, мне хочется туда пойти. Зайдешь за мной завтра вечером? Звали как будто к девяти.
— Может быть, пообедаем вместе?
— Спасибо, с удовольствием.
— Тогда я зайду в половине восьмого.
— Лучше в восемь. К половине восьмого я не успею.
Они еще немного поговорили, но ему так и не удалось выпросить у нее лишние полчаса.
Уолтер мог считать, что ему повезло. Они уже около часу были в гостях, и, кроме хозяев, которые поздоровались с ними мимоходом, больше никто внимания на них не обращал. По-видимому, все тут очень хорошо знали друг друга, а кроме того, держали себя слишком высокомерно и неприветливо: видно, считалось, что заговаривать с незнакомым человеком совершенно лишнее. Поэтому Уолтеру удалось без особого затруднения увлечь Изобел в дальний угол и поговорить с ней наедине. Правда, она все время оглядывалась, не найдется ли собеседник повеселей, но Уолтер на большее и не рассчитывал и был счастлив, что все вышло хотя бы так, как сейчас.
Первый час прошел совсем приятно. Уже пошел второй час, и тут оно и случилось.
— Изобел, стой смирно. — Он смотрел через ее плечо на двери. — Не оборачивайся.
— Это еще почему?
— Слушай, если ты обернешься, будь готова ко всему.
— Да что там такое? Привидение, что ли?
Он молчал.
— Уолтер… Там… Там…
— Да, там Рафферти, — сказал он. — Только что вошел, разговаривает с Хелен и Родриком.
— Я не знала, что они знакомы, — прошептала она.
Оба замерли на месте. Потом она резко повернулась и поставила пустой стакан на стол. Теперь она стояла вполоборота к дверям.
— Спасибо, что предупредил меня, Уолтер, — сказала она твердым голосом. — И больше об этом говорить не надо. Спасибо, что предупредил заранее, не то я с ним могла столкнуться и, наверно, растерялась бы. Но раз я знаю, что он здесь, я могу его избегать, хотя вообще мне совершенно все равно.
— Он с девушкой, — сказал Уолтер. Он искоса поглядывал на Рафферти, делая вид, что смотрит куда-то в сторону.
— Мог бы мне и не говорить. Он их всегда приводит.
— Надо сказать, что на этот раз он подхватил призовую лошадку — всех забьет.
— Ну и что? Мог бы об этом не распространяться.
— Ничуть я не распространяюсь. Просто сказал — вот это да! Волосы каштановые, личико сердечком, такое трогательное.
— Благодарю. Сейчас я сама обернусь и рассмотрю ее как следует.
— А глаза огромные-огромные…
— Спасибо, Уолтер. У меня, может быть, глаза и не такие огромные, но я прекрасно все увижу, даже издали, можешь мне подробностей не сообщать, — голос Изобел стал резче.
— А ты расстроилась, — сказал он заботливо. — Конечно, есть от чего расстроиться, вдруг такая встреча. Может быть, уйдем?
— Ни в коем случае.
— Можно я скажу Родрику и Хелен, что мы непременно должны попасть еще в одно место?
— Нет, нельзя. Почему это я должна убегать из гостей, хотя тут и не очень весело, оттого, что этот противный тип сюда явился? Да он может появляться где угодно всю мою жизнь. И каждый раз с другой девушкой.
— Впрочем, если бы он закрепился за этой, я бы его не осудил. Эта всех забьет.
— Уолтер, если ты еще хоть раз скажешь «всех забьет», даю тебе честное слово, я завизжу.
— Но она и вправду всех забьет, — сказал он упрямо.
— Честное слово, я сейчас завизжу на весь дом, не смей мне больше говорить про нее.
— Не завизжишь, не то все подумают, что у тебя истерика оттого, что пришел Рафферти.
— Никто не подумает, — вспыхнула она. — По-моему, тут ни один-единственный человек не знает про нас с ним.
Он только хмыкнул.
— Хо, сказала тоже. Да ты знаешь, что делает Рафферти, когда он не занимается любовными делишками? Сидит в баре и рассказывает про свои победы всем, кому охота слушать.
— Господи, до чего ты противный, — сказала она, пристально вглядываясь в его лицо, словно видя его впервые. — Тебя просто разъедает ревность, даже лицо перекосилось.
— Что же, по-твоему, я вру, что ли?
— Не знаю, врешь ты или нет, только все это сплошное безобразие. Ты просто помешался от ревности.
— И все-таки надо отдать ему должное хоть в одном, — сказал Уолтер. — Выбирать их он мастер.
— Ты опять про эту несчастную девчонку?
— Да не только про нее. Он ведь и тебя выбрал.
— Спасибо за то, что валишь нас в одну кучу.
Уолтер помолчал, прежде чем решиться на ответ:
— А что тут такого? Если Рафферти вас валил в одну кучу, почему же мне нельзя?
Она тут же дала ему пощечину. В общем шуме никто не услышал хлопка, и только те, кто стоял поближе, заговорили еще громче, стараясь показать, что они ничего не заметили.
— Ну чего ты ждешь? — прошипела она, густо покраснев. Слезы потекли у нее по щекам. — Ступай гоняйся за этой «трогательной» сучкой — личико сердечком. Изо всех сил старался меня подловить, занять его место, теперь валяй попробуй ее отбить.
— Может, он на ней хочет жениться, — тупо сказал Уолтер.
— Не беспокойся, тебе это не помешает. Даже если женится — он тут же ее бросит, заведет шашни еще с десятком других, новеньких. Вот для тебя отличная должность — утешитель бедных брошенных крошек — глаза как блюдце, личико сердечком.
— Не забудь про каштановые волосики.
Она круто повернулась и уставилась в ту сторону, где стоял Рафферти со своей девушкой. Целую минуту она сверлила девушку глазами, не переводя взгляда на Рафферти. В конце концов под этим настойчивым взглядом девушка подняла голову, встретилась глазами с Изобел и что-то сказала Рафферти. Он тут же повернул к ним голову — красивую крупную ирландскую голову, — что-то ответил девушке, и оба сразу отвернулись.
— Ну что, видел? — Изобел тоже круто повернулась. — Я таки заставила ее стать к нам спиной. Теперь тебе уже нельзя на нее глазеть. Испортила тебе вечер, да? Ах, как жаль!
— Перестань, забудь о них. И ничуть ты мне ничего не испортила. Кстати, вид с тылу ничуть не хуже фасада.